– Эта штука действует очень быстро, друзья мои. Будет лучше, если вы позволите мне поговорить с Селестиной.
– Говори, – раздался ее голос у него за спиной.
Де ла Барка не мог стоять лицом одновременно ко всем троим. Он надеялся, что только мужчины представляли для него реальную опасность, но подозревал, что у женщины тоже есть оружие. Он бросил быстрый взгляд через плечо.
– Куда ушел этот человек?
– Шрив Катервуд.
Сыщик решил рискнуть и медленно повернулся к женщине. Судя по голосу, он ожидал увидеть высокую, крупную женщину. Но она оказалась маленького роста с неприлично большой грудью. Он уставился на эту грудь.
– Как ты узнала?
Она пожала плечами. От этого движения ее массивные груди заколыхались.
– В Мехико он известен многим. Даже шлюхи знают знаменитых людей. Ты мог навлечь на меня большие неприятности тем, что привел его сюда. Если бы Валларта это узнал, мое заведение закрыли бы.
– Он был ранен. Я помогал ему.
Она покачала головой.
– Ты лжешь. Уходи. «Белая кобыла» – место для развлечений, а не для грязных дел. Если ты не уберешься отсюда через десять секунд, мои мальчики заставят тебя пожалеть об этом.
Он готов был закричать от отчаяния. Все в этом деле складывалось не так. Он не мог ни на кого положиться. Он видел, как его шансы заставить Миранду покинуть Мексику быстро тают.
– Скажи мне хотя бы, где он? Она махнула рукой.
– Он ушел. Я велела увезти его. Оставлять его здесь было опасно. А у тебя... у тебя осталось пять секунд, чтобы убраться отсюда по своей воле.
– Скажи мне...
Она взглянула на охранника, стоявшего справа от де ла Барки. Одним ловким движением он выхватил из-за пояса тяжелую дубинку и опустил ее на голову сыщика. Де ла Барка пригнулся, но все же удар отбросил его в сторону второго охранника.
Его руки оказались зажатыми в тиски, и он уже не смог увернуться от следующего удара. Удар пришелся ему в солнечное сплетение. Третьего удара, обрушившегося ему на голову, он уже не почувствовал.
Охранник сунул дубинку назад за пояс, наклонился и схватил де ла Барку за ноги. Другой подхватил его под руки, и как мешок с мукой они потащили его на улицу.
– Джордж, ты пойдешь со мной? Старый актер с сомнением посмотрел на нее. Даже переодетая в мужской костюм она была удивительно женственна.
– Уже поздно.
– Я знаю, но я не могу спать. Если ты не пойдешь, я попрошу...
– Я пойду, – пробормотал он. – Дайте мне пять минут переодеться и выпить чашку кофе.
На улице они наняли экипаж, и Миранда сказала кучеру название улицы. Джордж вопросительно посмотрел на нее.
– Я расспросила одну из горничных, которая немного говорит по-английски. Она ничего не знала, но она нашла дежурного из отеля, который подсказал, где можно искать. Этот район Мехико знаменит своими борделями. По словам горничной, там в каждом доме – бордель. Сюда направляют постояльцев отеля, которые хотят развлечься, и отсюда приглашают женщин к ним в номера.
– Мне кажется, вам ни к чему знать такие подробности, – с осуждением в голосе сказал Джордж.
– Я тоже так думаю. – Миранда грустно улыбнулась. – Я постараюсь это забыть, как только мы найдем Шрива.
Улица была хорошо освещена, дорога вычищена, дома ухожены. Медные или железные фонари висели над воротами каждого дома. Вдоль дорожек даже росли цветы. Окна в некоторых домах были распахнуты, и оттуда доносились музыка и смех.
– Веселое место, – заметила Миранда. Она велела кучеру проехать по всей улице. В конце она приказала остановиться. – Подожди нас на противоположном конце.
– Мисс Миранда! – запротестовал Джордж.
– Я непременно найду его, Джордж. Или умру. Он сделал то же самое для меня.
На пороге первого дома их встретила женщина с такой пышной грудью, какой Миранде еще никогда не доводилось видеть. Она стояла в освещенном дверном проеме, где хорошо была видна ее фигура с тонкой талией и красивыми ногами.
– Ola, – сказала она. – Bienvenidos, señores, a La Yegua Blanca.[42]
Сцена девятая
Нет! Нет! От речи разорвется сердце.[43]
Он явственно слышал цыплячий писк. Машинально подняв голову, он посмотрел в ту сторону, откуда доносились звуки. Но темнота осталась – жестокая реальность, заставившая его закрыть глаза и в отчаянии стиснуть зубы.
И все же где-то рядом с ним тихо кудахтала курица и пищали маленькие цыплятки. Приподнявшись, он встал на колени, медленно поворачивая голову и стараясь определить, откуда же исходили звуки.
Горячий воздух приносил пряный запах растений, вероятно, цветов, а так же навоза. Должно быть, поблизости было жилье. Курица с цыплятами не стала бы бродить далеко от дома.
Он прислушивался к тому, как где-то рядом курица скребет землю, слушал возбужденный писк ее малышей, поедающих насекомых и зерно, которое она для них откопала. Наверняка хозяева должны быть недалеко.
– Эй! – нерешительно крикнул он. – Эй! Есть тут кто-нибудь? – Quien es?
Сначала он подумал, что никого нет. Шло время, курица продолжала рыть землю. Потом он услышал тихое:
– Ola, señor.
Женский голос! Он медленно стал подниматься на ноги, протягивая руки в направлении звука.
– Por favor, socorro, señora.[44]
Он столько раз репетировал эти слова за время своего изнурительного пути. Он тихо повторял их, четко выговаривая окончания, чтобы добиться верного звучания. Сейчас он с надеждой ждал ответа.
Когда ответа не последовало, он сделал несколько шагов примерно в том направлении, откуда исходил голос.
– Пожалуйста, помогите мне, – взмолился он, переходя на английский. – Прошу вас. Я отблагодарю. Dinero. Tengo mucho dinero.[45]
Оказавшимся детским голос крикнул:
– Padre!
– Да, – медленно и четко сказал Шрив. – Хорошо. Esta bueno. Зови своего отца. Пусть он придет. Лучше с повозкой. Попроси его отвезти меня к театру или хотя бы в город, где я смогу...
– Padre! – раздался уже другой детский голос.
– Сколько вас здесь? – спросил он, стараясь говорить дружелюбно, хотя голос его дрожал. – Cuantos niños?[46]
Он услышал тихий смех и шарканье ног.
Движение, видимо, вспугнуло курицу. С кудахтаньем она ткнулась ему в ноги, и Шрив машинально схватил ее. С сердитым криком она начала хлопать крыльями. Он почувствовал, как они бьют его по лицу.
Шрив выпрямился, держа курицу за лапы. Ее крик создавал такой шум, который был способен разбудить даже мертвого и заставить фермера выйти из дома. Шрив провел рукой по лицу и волосам. Должно быть, он выглядит как сумасшедший. Возможно, он даже кажется опасным.
Он расслышал быстрые шаркающие шаги. Он подумал об огромных ножах, которые мексиканские крестьяне носят за поясом. Он постарался придать лицу дружелюбное выражение и протянул руку в направлении звуков.
– Señor, por favor, socorro. Я заплачу, если вы отвезете меня в город.
Никто не ответил. Он прислушался, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, пытаясь разобрать что-либо, но ничего не услышал. Даже курица замолчала, приготовившись, вероятно, к своей участи быть сваренной на обед. Возможно, и к нему тоже кто-то подбирается, чтобы нанести невидимый удар.
Он поежился. Сейчас он стоял на сцене, не зная ни слова из своей роли. Он сделал глубокий вдох, чтобы избавиться от давящего страха.
– Voy a ciudad. Por favor.[47]
– Ты в самом деле больше не можешь продолжать поиски, Джордж? – Миранда посмотрела в измученное лицо старого администратора труппы.
Он тяжело вздохнул и закрыл глаза.
– Я в полном порядке. Просто хочу дать отдых глазам. Мы все еще там?
– Нет.
Он выглянул в окно экипажа. Еще одна дешевая гостиница с десятком убогих комнат. Они покинули район относительно респектабельных заведений и теперь находились в беднейшей части города. Они везде спрашивали о Шриве и показывали его фотографию. Никто его не видел. Кажется, здесь вообще никто ничего никогда не видел.