ЗУБКОВА А. 3. — Хлопня простая: не убить. Кабы Балмашев бил сейчас же, как баба соскочила... А то, хочь как иди поезд, — не убить. А товарный во все стороны бултыхается, как ворогуша его тянет, на все стороны. Кабы в темижки стрелять, как баба соскочила, можно бы убить. А то она кое-то еще дорогой бегла. Я поверила бы, если бы сразу, а то солдаты торговались еще сколь меж собой.
БОЧАРОВА П. И. — Тут война, а она спекулирует, да еще с обманом с таким. Приравнял он ее к белякам. Поддернул ее заодно. Уж вон как обсказано все ясно!.. И народно обсказано.
БОЧАРОВА П. Ф. — Баба себя охраняла «ребенком» этим. Опасала себя от солдат. А из вагона солдат мог убить ее. Осерчал: может, она с ним «не согласилась». У него мысли были на это...
ЗУБКОВА А. 3. — Как ястреб над мясом сидел он над нею. Ждал. Все долбануть хотел.
ЕРМАКОВ Я. М. — На взгляд только рассказ хорош, а разжуешь — он кислый. Читать его будто бы и охота, а вышла из него несоленая соль. Не сосредоточена «соль» в одну линию. Поэтому рассказ нельзя пускать в деревню в этом виде. Деревне нужно преподавать тот же соус, только в другом вкусе.
ШИТИКОВ Д. С. — Повернусь к бабелевской женщине — судить ее. Вообще, сколько я их по дорогам видал, ни одна женщина от души не говорит. Лишь бы только сесть в вагон. А когда в вагон сядет, то равноправная. «Не кури!» «Подавил табаком!» Кричит. Хозяйствует. Каждый баран за свою ногу виснет, и я по-своему буду долго говорить о рассказе. Шестьсот верст прошел я по Дону. Только в станицах школы, а хутора были без школ. Там живут староверы, дикари дикарями. Табаку не было — перец курили. Это знает Бабель? Сложное дело — про деревню писать... Баба просто обманывала Балмашева. Потому что баба, пока борщ сварит, семь раз мужа обманет, а не кстя, не моля убить бабу нельзя было. Писатель и сообразил: дай-ка подставлю ей контрреволюцию, будто она плохо выразилась про Ленина и Троцкого. Обличить эту внутреннюю «блоху» захотел. Да деревенские бабы все «блохи». Мужики сами знают, что баба — точило. Что же их всех, что ли, бить? Про гимназиста и барышню я не знаю, а про деревенскую девку и парня — знаю. Сидит Бабель на втором этаже и выдумывает звезды, природу. Звезда, как кошкины глаза при огне, — зеленая. Очень хорошо написал Бабель брехню. В дальнейшей истории жизни люди будут про солдат читать у Бабеля. Прочтут и скажут: «Брехню написал». Совсем опровергать ее нельзя, но мужицкую психологию он не знает, темпу мужицкого не знает. Казак никакого материнства не признает. Он — балда такая, что — во!!! Он рубить только может. Куда, бывало, командир, туда и казаки. Разве теперь, при советской власти, изменилось? Это может быть.
Обстрогались... Нужно писателям — правду писать. Раз пишешь для всего СССР, то пиши на все языки. Описываешь курских — говори по-курски, описываешь казаков — говори по-казацки. Казаки говорят: спя, лежа, стоя, а не спят, лежат, стоят. Ожидаешь в рассказе лучшего, а там нет его.
БОЧАРОВ А. И. — Вихорь пронесся и затух.
БОЧАРОВ А. И. — Рассказ — пустая бутылка.
БЛИНОВ Е. С. — Говорят о жалости Балмашева к девкам. Этим хотят указать на благородство, которое он проявил к девкам. А почему он еще накануне не пожалел девок? А то, вишь, когда пожалел! Когда сам на «бобах» проехал. Никакого в этом революционного благородства не получилось. Для этой идеи автор дал неправильного типа. Балмашев — шелапутный. Ни к чему «балахриста» Балмашева автор смешал с большой идеей.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В настоящем виде рассказ деревню не удовлетворит: в нем много неясного. Когда же к нему будут прибавлены «разъяснения», он для наших крестьян годится в первую очередь.
Вс. Иванов. «Бог-Матвей»
Читано 29 апреля 1927 года
ТИТОВ II. И. — Ну, ясно, что Матвей — это белый шпион. Он был подговорен белыми, чтобы религиозной точкой разложить Красную армию.
ЗУБКОВ П. С. — Научили его белые повесить зеркальце на лоб. Дескать, оно будет лучиться. Вот, дескать, не попадут из ружья, и сияние будет на голове, будто у господа. Это — научная выдумка, хитрая, не иначе что офицерская.
СТЕКАЧОВ М. И. — Денисюк боялся, что Матвей своим чудом, зеркальцем-то, солдат разложит, отобьет от войны, ну, и долбанул этого бога.
ДЖЕЙКАЛО Ф. Ф. — Конечно, Матвей был шпион. Если бы он не шпион был, то белые его из винтовок смыли бы с окопов. А то сидит себе, как огурчик, и никто в него не попадает.