— Вот как! — уже уверенно ответила Эльза и одним щелчком своих пальцев, мгновенно, толстым слоем заснеженного льда, заставила покрыться так надоедливую ей дверь, что служила той самой причиной грядущего, Анной, ухода из комнаты.
Испуганная и весьма удивлённая принцесса Резенграффе едва успела уберечься от резкого наката колющего и так неаккуратного оледенения, невольно чувствуя какую-то дрожь в своих кончиках аристократических пальцев.
— Эй, Эльза, что ты… — в сильном и столь глубоком недоумении лишь смогла произнести Анна.
Должно быть Эльза через чур перестаралась в таких терзающих её эмоциях, о чём и могло сейчас сказать такое неопрятное магическое явление, явно вызванное старшей от таких тревожных ей чувств. Не давая своего ожидаемого Анной ответа, девушка лишь отбросила свою непослушную прядку бледных солнечных локонов слегка назад, пока её, заметно испуганная, младшая сестра по-прежнему пронзала её тем же растерянным взглядом: то ли злости, то ли страха.
Сделав какой-то тихий выдох старшая Резенграффе, на плечах у которой из снежного полотна появилась хрупкая и тонкая прозрачно-белая шаль, приблизилась к рыжеволосой Принцессе, перегрождая своими руками обе стороны свободного пути и как-то вновь устало выдыхая, она уже ответила, обжигая своим прохладным дыханием оголённую шею напуганной девушки.
— Анна… Милая, послушай… — качнувшись своими бледными кончиками пальцев начала Королева, по-прежнему замечая ту растерянность со строны своей сестры. — Я никогда не хотела причинять тебе боль. Но, ты должна понимать насколько мне сейчас тяжело принять эту новую для нас жизнь: без замков, без войны… Без страха тебе навредить… — её слова звучали столь сипло и проникновенно, от чего младшая сестра удивлённо пронзала её своим глубоким взглядом сквозь слетающий, в их сторону, свет лунного касания.
— Эльза….. — с тяжёлым выходом лишь протянула Анна, от чего где-то в её кончиках пальцев постепенно приливало каким-то жаром и так ей неприятным покалыванием.
— И я не могу посей день смириться с этой, так спокойной нам, жизнью… В Эренделл вернулось лето и люди никогда не будут бояться свою Королеву, так как Она больше не боится самой Себя… — в глазах у старшей сестры Резенграффе чуть заметно блестели выступающие холодные слезинки, а её бездонный взгляд в сиянии которого отражались перелевные огни ночного северного полотна, мерцающего в тёмном небе, сожалеюще смотрел на Анну. — И казалось… Что стало всё хорошо… Эренделлу больше ничего не угрожает и моя любимая сестра наконец зажила прежней и счастливой жизнью, в которой она так нуждалась… И наконец обрела свою настоящую любовь… Но не со мной… — после этих тяжёлых слов произнесённых Эльзой, Анна в учащённом ритме какого-то ступора ещё несколько секунд пронзала своими широко удивлёнными глазами скованный, в той печали, взгляд сестры.
«Так… Ты тоже… Господи, как же мне сложно было это в тебе заметить, насколько я оказалась глупа и эгоистична!» — в порыве усиленного потока так и летели все её мысли, от которых у Анны всё ещё тяжалело привычное ей дыхание с тревожным ритмом взволнованного сердца.
— Ты вполне имеешь права на то, чтобы меня сторониться… И это сложно объяснить словами, Анна… Я… — не успела «Ледяная Владычица» Резенграффе и договорить, как мякий и тёплый палец Анны прилёг ей на губы, которые оказались без единого удивления прохладными как самый первый снег, на что Королева застыла на месте, словно бы боясь потерять это мгновение.
— Я знаю….. — тихим жарким шёпотом произнёсла девушка, трепетно касаясь пальцами её бледного виска, запуская свои длинные пальцы в лунные прядки её волос, уже замечая как Эльза прикрыла свои ярко голубые глаза, молясь про себя о сказочной вечности того моновения. — Поэтому, позволь показать тебе кое-что… — произнесла пламенноволосая, едва заметно поглаживая своими пальцами её серебристые и мягкие прядки на бархатном виске, словно бы заставляя их времени остановиться на столь хрупкое и какое-то тёплое мгновение, вставшее между двумя сёстрами.
— Анна… Прошу тебя, свет ты мой милый, солнце ты ясное в жизни моей заснеженной… — тёплый и полный той родимой нежности голос «Ледяной Королевы», лишь подтолкнул Анну навстречу чужим губам, что в неком обледенении со слабым ожогом оставили в этом касании тонкий морозный узор после себя, от чего младшая Резенграффе жарко дыхнула в бледные губы своей Королевы, нежно и желанно обвивая своими тоненькими руками её за шею.
— Я твоя и никому тебя не отдам. Но дай отныне мне слово, что с этой лунной ночи и впредь спать будем в одних покоях, никаких секретов и править хочу вместе с тобой. Ты королева, значит я твоя крон-принцесса и значит, что Совет исполняет наши приказы и мы вместе пишем законы. Ты услышала меня, любовь моя? — уже почувствовав полную свободу действий и влияние, задала прямой вопрос Анна.
— Солнце моё, для тебя всё, что угодно, а сейчас ласкай меня и докажи, что твои слова истина, как любовь, которую мы сегодня откроем. — скинув на пол одеяло, избавив младшую от одежды, Эльза прислонилась к ней всем телом.
Сливаясь воедино два тела — нежный персик и парное молоко, ласкали контуры друг друга, ощущая легчайшим прикосновением каждый изгиб. Подойдя к кровати и повалившись на неё, сёстры отдались во власть бурной страсти. В тусклом лунном свете, что проникал через окно, над кроватью непонятно откуда взялось голубое свечение. Одна дева с платиновыми волосами лежала на мягкой перине, другая с медной гривой восседала на ней, подняв руки высоко над головой, соединяя их в замок и чужие ладони с длинными, тонкими музыкальными перстами накрывали упругие мякоти, которые отныне могли ласкать только эти руки, принадлежавшие хозяйке маленькой и очень красивой страны…….