Все это было совершенно ни к чему — и сейчас, и тогда. Но что было, то прошло, и нечего о нем вспоминать. А то, что происходит сейчас... Без этого, по мнению Ширли, вполне можно было обойтись.
Так она думала. Но тем не менее все ее существо будто само собой настроилось на некую волну чувственности, исходящую от Люка. И ей оставалось лишь гадать, ощущает ли он нечто подобное или это только ее реакция.
Ширли покосилась на Люка, однако по его безмятежно-спокойному лицу ничего нельзя было понять. Если он и испытывал какое-то волнение, то умело скрывал это.
Мне следует брать с него пример, укорила себя Ширли.
И почти в тот же миг она уловила аромат лосьона, которым пользовался Люк, — тот самый тонкий запах, что пронизывал все их непродолжительное, но бурное и насыщенное острыми ощущениями интимное общение.
Ширли невольно замерла, по ее спине и обнаженным до локтя рукам — она была в короткой джинсовой юбке и белом топе с сердцевидным вырезом на груди — пробежали мурашки.
Ох дьявол! — подумала она. — Пора поскорей кончать со всем этим.
Сердясь на себя за испытываемое волнение, она облизнула губы и произнесла:
— Честно говоря, мне не хотелось заводить этот разговор, но потом я подумала, что ты имеешь право знать.
— Да? — спокойно обронил Люк, разглядывая ее.
Ширли вдруг ощутила прилив раздражения, и ей захотелось стереть выражение невозмутимой самоуверенности с лица своего давнего знакомого, который тем не менее по-прежнему оставался для нее чужим, несмотря на произошедшую между ними физическую близость.
— Что я должен знать? — спросил Люк, и Ширли сообразила, что пауза затянулась.
— Я... беременна. — Ей до сих пор непривычно было произносить это слово применительно к себе.
— Ты... что? — Люк как будто еще не понял о чем идет речь, но на его лицо уже набежала едва заметная тень.
Ширли отметила это со странным удовлетворением.
— Беременна. — На этот раз она произнесла трудное слово более уверенно именно из-за начавшихся с выражением лица Люка перемен.
— В самом деле? — вскинул он бровь. — Поздравляю. И кто отец? Впрочем, подобный вопрос считается неделикатным, так что можешь не отвечать. — Затем Люк вдруг нахмурился. — Постой, ты сказала, что собиралась говорить со мной в театре. Не об этом ли?
Ширли кивнула.
— Совершенно верно.
В его глазах промелькнуло искреннее недоумение.
— Но... почему ты сообщаешь эту новость мне?
Действительно, мрачно усмехнулась про себя Ширли. Ведь мы друг для друга никто.
— Потому что за последние два года я не спала ни с одним мужчиной, кроме тебя.
Люк слегка поморщился, по-видимому не считая, что обязан выслушивать подобные признания.
— Ну и что?
В этих словах прозвучал оттенок насмешки, и Ширли подумала, что в данном случае Люк абсолютно вправе демонстрировать уверенность. Для этого у него есть все основания.
— То самое, — блеснула она взглядом. — Забеременеть я могла только от тебя.
Люк с подчеркнутой невозмутимостью покачал головой.
— Прости, но это нонсенс.
Было абсолютно очевидно, что он считает свое мнение непогрешимым, и, глядя на него, Ширли неожиданно развеселилась. Она-то знает правду!
— Я была у врача.
— И что?
— Анализы подтвердили беременность.
Люк нетерпеливо пошевелился на сиденье.
— Все равно я не понимаю, почему ты говоришь это мне!
— Могу повторить: потому что за последние два года я не занималась сексом ни с кем, кроме тебя. — Пока Ширли произносила эту фразу, в ее голове промелькнуло: бьюсь об заклад, сейчас он скажет, что мы пользовались...
— Но мы пользовались презервативом! — воскликнул Люк, даже не дав ей додумать мысль до конца.
Губы Ширли сами собой изогнулись в мрачной усмешке.
— Поверь, это было первое, что я произнесла, когда мне сообщили новость.
Люк пропустил ее слова мимо ушей.
— Нет... этого не может быть, — пробормотал он, глядя прямо перед собой невидящим взглядом.
— К сожалению, презервативы не дают полной гарантии. — Ширли поймала себя на том, что произнесла эти слова, точь-в-точь повторяя интонации гинеколога Лины Смитсон.
— Никогда о таком не слышал! — с вызовом бросил Люк.