Рон осмотрел спеленавший жертву кокон. Отлично! Придурок упакован в лучшем виде. Рон выглянул из-за валуна. В лагере суетились геологи. Рон сорвался с места и помчался в лагерь.
- Помогите. Скорее! Кто-нибудь! - кричал он на бегу, убедительно изображая испуг.
Полдень чёртовой пятницы, 13 августа, 2217 года по колониальному летоисчислению
Даша склонилась над реанимационной капсулой, погладила стеклянную крышку. Внутри лежал Счастье, завёрнутый в прозрачный кокон каменной пиявки. Маленький, трогательно-несуразный, молчаливый. Без своей обычной улыбки. Как ему помочь? У нее всего неделя, пока… о том, что будет дальше она не хотела думать. Просто не могла. Она слышала, что в таких случаях используют обезьян, чтобы переманить паразита на другую жертву. Но где взять это несчастное животное? Если заказать сегодня, то его доставят, как минимум, через месяц. А у нее всего неделя. Одна чёртова неделя. Отсчет пошел. Тик-так. Каждая минута – одна капля жизни.
Мелодично зазвонил голографический коммуникатор. На экране высветился незнакомый номер. Даша провела рукой по монитору, принимая звонок. В воздухе развернулась голограмма: седой мужчина в массивном кресле. Внизу появилась бегущая строка: "главный редактор журнала "Вселенная науки".
Даша мысленно застонала. Почему именно сегодня? Почему не вчера? Не две недели назад, когда это было для нее настолько важным, что она по двадцать раз в день проверяла входящие сообщения, надеясь на добрые вести из журнала?
Полгода назад Даша описала свою теорию основ колониального социума и отправила статью в самой известный в обитаемых мирах научный журнал, выходящий на многих языках. А сейчас все эти мечты о научных открытиях казались детским лепетом.
- Все мечты рано или поздно сбываются, - говорил ее школьный учитель, сгорбленный, уставший, печальный человечек. – Но тогда, когда это уже не нужно. Тогда, когда ваше сердце покрыто шрамами от неслучившихся побед.
- Здравствуйте, Дарья, - редактор учтиво кивнул. – Ваша теория, бесспорно, очень революционна. Поэтому я и позвонил вам лично. Вот только атланты…– он замялся, подыскивая подходящие слова.
- Ненаучны? – подсказала Даша.
- Да нет. Скорее парадоксальны. Просто я сам – социолог. А нас ведь всегда учили, что любое общество держится на сильных и успешных личностях, которые формируют вокруг себя группы преданных последователей. Борьба этих сильных групп и есть социум как таковой. А у вас общество, причем такое закрытое, как колониальное, держится фактически на аутсайдерах, на тех, кого выбросило на обочину жизни. Не просто на слабых, а на тех, кто не стремится к успеху. Поэтому хотел вас предупредить, чтобы вы были готовы к шквалу яростных нападок консерваторов от науки.
- Я… - договорить Даша не успела.
Коммуникатор взвыл сиреной срочного вызова. В воздухе развернулась голограмма управляющего колонией Хлынова.
- Даша, где тебя носит? – Хлынов задыхался от волнения, вытирая носовым платком струившийся по раскрасневшемуся лицу пот. – У тебя в больнице полно раненных. Тут чёрт знает что творится! Один несчастный случай за другим - злоколючего чешуекрыла им всем, выкидышам пробирочным, в говэрло! Два гравилёта разбились, в шахтах клеть с шахтёрами оборвалась. Я сам на ровном месте поскользнулся и ногу вывернул. Беги быстрее туда, девочка! Давай, шевели ножками, родимая!
Даша выбежала из карантинного блока, который находился в нескольких метрах от основного корпуса больницы. Больничный двор был забит раненными. Санитары и медбратья суетились возле гравилёта "Скорой помощи", осторожно, но быстро перекладывая на носилки раненных шахтёров.
- Черт знает что! - главный инженер Бирн пытался приложить бутылку с водой к побелевшим губам.
Руки дрожали, вода проливалась на землю:
- Я эту чертову клеть сам лично каждый раз проверяю. По пять раз. Подъемник исправно работал. Ничего не понимаю! Шестеро убитых, десять раненных. Не могла эта клеть оборваться к галактическим хренам!
За спиной Даши раздались крики и ругательства. Она обернулась. Врач приемного отделения, хрупкий маленький Фукуцудзи, пытаясь помочь санитарам, упал и ударился носом о металлический брус носилок. Из носа хлынула кровь, заливая лицо. Фукуцудзи закричал и опустился на землю, скорчившись от боли.
Даша бросилась к нему, споткнулась, упала на спину и увидела небо. Серое, пугающе высокое небо Гефеста набухло красными прожилками, словно набрякшими венами, и медленно двинулось вниз.