Когда я вернулась в дом, нэни вместе с лордом Ольеном перебрались за стол и играли в какую-то игру, по виду похожую на наши шахматы. Фигурки, правда, были другие, но в остальном отличий почти не было.
-Мой ход, лорд
Леди Таша не открывала глаз от доски с фигурками, в то время как лорд Ольен не сводил внимательного взгляда с меня. Интересно, о чём они тут с нэни говорили в моё отсутствие? Скорее всего, как раз обо мне.
-Нэни, льер Дорн просил его извинить, у него возникли неотложные дела. Завтра он обещал съездить со мной в Академию на проверку магического потенциала и склонности к стихиям. Ты не будешь возражать?
Леди Таша оторвала взгляд от доски с фигурами, слабо улыбнулась в ответ на мои слова и согласилась, что это было бы неплохо. Не знаю, кто больше любил играть в шатранг, так звалась эта игра, скорее всего бабушка, а не её гость. Если верить словам нэни, то лорд Ольен приходит в гости ради игры и приятной компании, я же вижу увлеченную очередным ходом бабулю и пялящегося на меня лорда. Интересненько-то как!
-Нэни, я могу вечером с тобой поговорить?
-О чём? - с улыбкой обернулась ко мне нэни.
-О магии и выборе.
-И о чём же вы хотели бы узнать, леди Шаниэль? - вдруг заинтересовался моим вопросом лорд.
-Меня интересует, почему у драконовой такой семьи? Я много читала, но нигде не нашла объяснения этому. В книгах пишут, что у нас мало дракониц, но почему тогда мужчины нашей расы не берут себе в жёны женщин из других рас? Я не понимаю.
-Занятно - лорд Ольен смотрел на меня с удивлением и любопытством - разве леди Ареса вам ничего не объясняла? Странно. Дело в том, что от такого брака потомство будет не совсем полноценным.
-Как это? - удивилась я - больным?
-Нет, слава богам - засмеялся лорд, откинувшись на спинку кресла - просто у них не будет второй ипостаси. Они не будут драконами - обычные полукровки.
-А, чтобы родился дракон?
-Чтобы родился дракон - его родители должны быть драконами, ну или драконица должна собрать вокруг себя полный круг стихий. У каждого из супругов склонность к определенному виду магии, а вместе они и составляют этот круг. Тогда ребёнок, независимо от того, кто его отец, родится драконом и сильным магом. Так понятнее?
-Да, благодарю вас лорд Ольен. Я этого не знала.
-Или не помнила -тут же отозвалась нэни. Я решила промолчать, и не стала им больше мешать, тем более, что выяснила очень интересный для себя факт. Это всё требовало серьёзного обдумывания. Нужно будет ещё в библиотеке порыться, поискать необходимые мне сведения. Куда я и отправилась, предупредив об этом бабушку. Впрочем, она не возражала.
*
Алмарэн тупо смотрел на лежавшие на ладони камни и перстень. И не понимал. Там на рынке, буквально впав в отчаяние, он взмолился богам, прося о милости. Сначала он воззвал к Элуре, богине-матери. И просил лёгкой смерти, быстрой, как движение клинка. Честной, в бою, а не как раб, от кнута и побоев.
Глупо было надеяться, что кто-то откликнется на его мольбы. Но надежда умирает последней. Бог справедливости Этрей тоже удостоился мольбы. Лёжа на земле и истекая кровью, Алмарэн в тот момент думал о том, что несправедливо умирать так рано, неправильно это, не должно быть. Будучи на грани жизни и смерти, он с трудом пытался отличить реальность от бреда, в который он потихоньку скатывался. Где-то на грани сознания прозвучал чей - то голос - Услышан.
Потом его полумертвого купили и привезли домой. Это было последнее, что он помнил чётко. Остальное было как во сне. Ритуал, ночь безумств и бегство. Ужас от мысли, с кем его связали боги. Но он не смел роптать, понимал, что чудом остался жив и свободен.
Сегодняшний день принёс много сюрпризов. Уже одно то - выяснить, что вместо мальчишки его боги связали с - девушкой, чего стоило. Драконицей. Совсем молоденькой. Рэн не знал, как она выглядит, да это и не важно - она вернула его к жизни, подарила свободу, дала надежду. Он больше не изгой, он может вернуться домой и смело смотреть в лица друзей и родственников. Вот только он, Алмарэн, больше не чувствует Леса, и это проблема. А ещё нужно отслужить срок службы по контракту. Рэн не решился заключить его на большой срок - выбрал полгода. Посчитал для начала достаточным. И как теперь видно, правильно сделал.
Камешки, лежащие на ладони, стоили дорого, почти целое состояние. И девчонка легко отдала их ему, как и артефакт, как и клинки. Алмарэн так и не сообразил спросить у того наемника, где она раздобыла его клинки. Теперь он должен ей не только жизнь. Почему она это сделала? Зачем? Непонятно. Но почему при мысли о ней, в душе шевелился тёплый комочек счастья.
Алмарэн себя не понимал, но анализировать свои поступки и желания тоже не хотелось. Видно так угодно богам, кто он такой, чтобы оспаривать их волю? Он обязательно вернётся. Выживет, несмотря ни на что, потому что теперь у него появилась цель. Достойная цель - вернуть долг жизни той, кто его спас, отомстить за свой плен и рабство и вернуть своё честное имя. Сначала месть, потом он найдёт девушку с серебристыми глазами, спасшую ему жизнь и навсегда приковавшую к себе, а потом он вернёт своё имя. Именно в таком порядке.
*
Утром я ждала Дорна, чтобы съездить в Академию и пройти проверку на склонность к стихиям. С одной стороны, хотелось бы быстрее выяснить, к каким стихиям у меня есть склонность, с другой - я волновалась, да что там! Откровенно побаивалась. Мне казалось, что проверка покажет слабые магические способности или я не подойду по другим критериям. К тому времени, когда появился Дорн, я уже была вся как на иголках. Бабушка только посмеивалась, глядя на моё нетерпение. Наконец, слуга объявил о прибытии гостя. Дорн появился в гостиной спустя минуту, поприветствовал нас с нэни, после чего повернулся ко мне
-Леди, вы не передумали?
-Нет. Я готова, только надену перчатки и возьму сумочку.
-Я буду ждать вас внизу.
Быстро метнулась к себе в комнату, схватила сумочку с перчатками, пристроила на голове небольшую шляпку, заколов её специальной булавкой, после чего глянула на себя в зеркало. Леди до кончиков туфель, даже не верится. Осталось только ничего не перепутать. Итак, вчера от нэни услышала целую лекцию о том, как должна вести себя молодая леди. Жуть! Если так и дальше пойдёт, то я скоро не выдержу и взбунтуюсь.
Дорн ждал меня у кареты. Лакей открыл дверцу и опустил ступеньку. Дорн подал руку, чтобы помочь мне забраться внутрь, скользнул следом, вот только ладошку мою не отпустил. Взял мою ладонь в свои руки, расстегнул пару пуговичек на перчатке и наклонив голову, не отрывая взгляда от моего лица, поцеловал внутреннюю сторону запястья. Горячее дыхание обожгло кожу, пристальный тёмно - синий взгляд вызывал смущение. Я осторожно вытащила кисть из его рук, и, отведя взгляд в сторону, сказала - Льер Дорн, не делайте так больше.
-Лориен
-Что?
-Меня зовут Лориен. Вам не нравится, когда мужчина целует руки? - поинтересовался Дорн, вопросительно приподняв брови и глядя на меня с каким-то ожиданием.
-Это можно делать по-разному. То, как это сделали вы, предполагает определённую близость отношений.
-Или ухаживание.
Я не удержалась и совсем не аристократически фыркнула на его слова. Только этого мне не хватало! Остаток пути ехала, глядя в окошко и стараясь не встречаться с Дорном глазами. А когда решилась посмотреть, натолкнулась на его слишком пристальный и немного задумчивый взгляд, твердый, словно он только что принял для себя какое - то решение. От нехороших предчувствий у меня заныло в груди. И что интересно, он себе возомнил?! Ох, и не нравится мне всё это.
Наконец, мы подъехали к огромному четырехэтажному зданию, построенному в виде буквы “П”, внутренний двор которого представлял собой довольно большую площадь с цветочной клумбой в центре. Карета остановилась почти у высокого крыльца, Дорн помог мне выбраться наружу и тут же попросил опустить шелковую вуаль на лицо.
-Леди Шаниэль, поверьте, будет лучше, если вас никто не станет разглядывать.
После подставил правую руку, чтобы я смогла опереться на неё, и повел внутрь. Мы поднялись на второй этаж и свернули налево, а потом ещё раз налево. В самом конце коридора находилась ничем не примечательная дверь, в которую Дорн и постучал. Мужской голос пригласил войти, что мы и сделали. В небольшом помещении за столом сидел пожилой человек, на вид где-то лет за пятьдесят, и перебирал бумажки у себя на столе