Арэй достал кляп изо рта пленника и выждал некоторое время, пока тот пытался отдышаться.
-Ну, что ты решил?
-Что ты хочешь узнать?
-Кто ваши заказчики, а также с кем точно вы вели торговлю, и чем вам шла оплата? Рассказывай со всеми подробностями, а то мой остроухий друг жаждет вашей крови, да и отличить правду от лжи он легко сумеет.
В следующий час Алмарэн узнал много нового о промысле приграничных жителей. Прозвучало и имя посредника, который и передал заказ на одного особого раба для богатого вельможи, имеющего весьма специфические вкусы. Очень специфические, не одобряемые обществом. При последних словах пленника Алмарэна основательно передёрнуло от злости, он представил, что на месте Эланора, попавшего в лапы этого извращенца, мог оказаться и он сам. На лице Рэна отразилось бешенство пополам с отвращением, когда он быстрым движением перерезал горло своей жертвы.
Месть свершилась, а на душе легче не стало. Он ощущал себя мерзко, чувствовалась горечь и разочарование. Погибших товарищей не вернешь, и время назад не воротишь. Было ещё одно дело незаконченное - нужно попытаться спасти Эланора, если он ещё жив, конечно. Рэн прекрасно помнил, что его лишили магической подпитки, поставив буквально на грань существования. Вероятно, с Эланором то же самое будет.
Рэн попросил положить тела бандитов на землю, коснулся её рукой и прошептал тихим голосом заклинание. Земля, словно расступившись, поглотила тела убитых, не оставив и следа. Только лишь фургон да немногочисленные следы крови напоминали о происшедшем.
- Командир, что дальше делать то?
-Проверьте фургон, что за груз? И приберите тут, чтобы никаких следов, ясно?
-Мать честная, да тут можно сотню вооружить! - раздался возглас воина, который как раз вспорол один из тюков.
-Что там? - тут же среагировал Арэй.
-Оружие тут, - сплюнул со злостью один из парней, - мечи хорошей гномьей ковки. Но не много. Остальные попроще будут, ещё несколько ящиков с арбалетными болтами. Остальное пока не смотрели.
-Значит так, парни, грузим всё обратно и уходим отсюда. Сядьте кто-нибудь на козлы, надо фургон к нам в лагерь отогнать. Там и поговорим.
Спустя пару часов в лагере Алмарэн, сидя у костра, пытался объяснить Арэю, что же такого он вытащил из пленных. И почему от услышанного у него лицо цветом сравнилось с белизной снега, и при этом взгляд был полон ярости. Этот же вопрос интересовал многих в отряде. За последнее время эльф очень органично вписался в коллектив. Он любил пошутить, не был высокомерным снобом, не раз прикрывал спину в бою, они делили пищу и кров, спали на одной подстилке рядом у костра, сменяли друг друга на дежурстве, можно было сказать - свой парень. Никто в отряде как-то не обращал внимания на то, какой формы у тебя уши, смотрели на другое - можно ли тебе доверить свою жизнь?
-Я не всё понял, Ал, этот парень тебя ненавидел, словно вы уже встречались раньше. Чем ты ему насолил? Или его ненависть направлена на всех твоих сородичей? Нам надо ещё дальнейший план действий обсудить будет.
-Мы действительно встречались раньше, - криво усмехнулся Рэн, трогая шрам на правой щеке, - как видишь, след от нашей прошлой встречи мне носить на лице всю оставшуюся жизнь. Отметины, оставленные ножом из черного металла, не берёт даже наша регенерация.
Алмарэн тяжело вздохнул, поднял голову, окинув взглядом полянку и товарищей по отряду, собравшихся у костра, где он сидел с Арэем. Кто-то был задумчив и мыслями далеко, а иной с любопытством прислушивался к разговору, который вёл эльф с их командиром. И таких лиц было достаточно. Алмарэн вдруг отчётливо понял, что необходимо прояснить ситуацию, чтобы потом не было недосказанности и недопонимания. Посему он обернулся к воинам, сидящим у костра с вопросом: - Парни, скажите, как вы ко мне относитесь?
Кто-то встрепенулся от неожиданного вопроса, кто-то удивился.
-Ал, а почему ты спрашиваешь?
-Мне интересно, как вы меня воспринимаете?
-Нормально мы тебя воспринимаем, - фыркнул тот, кого называли Мышем, - я, только глядя на твои уши и вспоминаю, что ты не человек. А так, не хуже и не лучше остальных, разве что молчаливый да скрытный немного. Ну, ещё на флейте играешь красиво, и голос-заслушаться можно. Да, забыл сказать, что мечами у тебя махать лучше меня выходит, но годика, может быть, через три-четыре, я тебя догоню, если жив буду. А что? С чего ты решил поинтересоваться этим?
-А когда мы въезжаем в деревню или городишко какой, я веду себя так же или моё поведение меняется? - гнул свою линию эльф. Мыш на минуту задумался, потом переглянувшись с парнями из отряда, уставился вопросительно на эльфа.
-Так что? Меняется моё поведение?
-Ты становишься похожим на глыбу льда, к которой подойти страшно. И выражение лица такое, словно вляпался в чье-то дерьмо. - чуть в стороне прозвучало голос наемника по кличке Паук, за его невероятную ловкость при лазанье по деревьям и стенам. Услышав данную характеристику Рэн лишь слабо улыбнулся и кивнул головой в знак согласия.
-Поверьте, это не потому, что мы презираем людей или заносчивы и спесивы чрезвычайно. Это вынужденная мера. Но не все так могут. Особенно молодёжь, им любопытно многое, а призывные взгляды ваших женщин….
При этих словах эльфа на лица многих набежала тень. В приграничье хватало полукровок. Чаще всего отец по истечении определённого возраста забирал своего ребёнка к себе. Но бывало и так, что “дитя любви” воспитывала мать. Люди же по-разному относились к таким женщинам и их детям. Где нормально, а в иных местах они становились изгоями. В произошедшем естественно обвиняли остроухих. А вот женщина попадала в категорию “доступных”, не зависимо от того, кто сделал ей ребёнка.
Спустя минуту молчания, эльф ещё раз обвел взглядом тех, кто внимательно прислушивался к разговору и продолжил: - в любой деревне, городе они, не стыдясь, предлагают себя, забывая о мужьях и женихах, они косят глазами, кривят лица в гримасах, думая, что это красиво, выпячивают грудь, пристают с вопросами. Им нет дела до того, что у меня на душе, ваши женщины видят только наши лица. Тот парень убил свою девушку, после того, как она забеременела от моего сородича. Не знаю, насколько это соответствует истине. Может быть, мой сородич к её беременности и не имел отношения, теперь уже этого никто не узнает. Желание быстро разбогатеть, жажда наживы толкнули этих людей на торговлю оружием с орками, а месть - продать моего друга в рабство. Рано или поздно, но я найду способ его освободить, - подвёл итог своего рассказа Алмарэн.
Сидящие у костра немного помолчали, как-то с такого ракурса они проблему расовых взаимоотношений раньше не рассматривали. Почему-то всегда виноват был удачливый соперник, но вот сейчас они смотрели на ситуацию глазами этого соперника, и от этого становилось ещё гаже на душе.
-Ал, неужто ни разу не встретилась ни одна, которая смотрела бы иначе?
-Почему нет? Бывает, но редко, - улыбнулся эльф, - Арэй, ты что-то говорил про дальнейший маршрут. Что дальше? Воспользуемся фургоном и выдадим себя за контрабандистов или просто пойдём в рейд?
-Выдать себя за них не получится, - вздохнул Арэй, - а то бы я не отказался. Только ты сам слышал, что дела у них были с одним и тем же кланом. Можно скопировать внешность, а как повторить и не выдать себя в малейших нюансах поведения. Нет, я не рискну, к тому же час назад мне прислали магического вестника.
С этими словами командир отряда достал из кармана свернутый в несколько раз пергамент с нарисованной картой. Развернул перед собой схематичное изображение Степи и прилегающих к ней земель. По крайней мере, с этой стороны карта была более подробной.
-Вот, мы здесь, в этой точке, - рука Арэя показала некое место на карте, потом он взял в руки кинжал и провёл его кончиком в сторону изображенных на карте гор воображаемую линию. - Вот здесь мы пройдём через ущелье Пропавших и выйдем в этот район Степи. До стойбища Бешеного буйвола две недели пути.