Счастье для дурочки.
Люба Калисова была дура. Это не являлось оскорблением, а было простой констатацией факта. Даже ее мать порой вздыхала: "Уж на что уж я темная деревня, но ты…" "Ну и че? – улыбался ей в ответ добропьяненький папашка, – зато Любашка наша старательная и добрая, – после чего ласково шебуршил дочкины волосы. Так оно и пошло у нее по жизни – какую бы горечь ей не приносили встречи с людьми, она твердо верила, что главное оставаться доброй и старательной. В младшей школе, когда учительница, неприязненно поджимая губы, бурчала: "Вытаращит зенки, корова тупая..». В средних классах, когда ровесники издевательски смеялись над ее ответами... В ПТУ, где Любина фамилия стала именем нарицательным...
Хотя, по большому, счету учеба не создавала затруднений: преподаватели просто смотрели в ее глаза и со вздохом ставили троечки. Только грозная Зоя Павловна не давала спуску: заставляла приходить к ней в класс после уроков, что бы разбирать задачи, писать русский, да читать параграфы по другим предметам. И не разрешала уходить, пока уроки на завтра не будут готовы.
В последний школьный год Любы Зоя Павловна ушла из школы. Кто-то говорил, что заболела чем-то серьезным. А может просто на пенсию. В любом случае жизнь стала легче. В том смысле, что теперь, по привычке оставаясь после уроков, она читала задачу, честно думала над решением десять минут и переходила к следующей. С параграфами тоже быстрей пошло. Прочитала три раза, пересказала, что вспомнила, а вопросы никто не задает и время не теряется. Поэтому домой она уходила раньше. Вот из-за этого "раньше" и произошла ее встреча с Игорем. Собственно виделись они в школе и раньше, но никогда не разговаривали. Не о чем ей было разговаривать с человеком, который учился в параллельном классе и считался самым умным парнем в их школе. Точнее, ему было не о чем с ней разговаривать, пока они не столкнулись в раздевалке, и он инстинктивно не поймал ее в свои объятия, спасая от падения. Они замерли на мгновение, Игорь тяжело задышал, его руки дергано прошлись по ее телу.
"Люба, да?" – спросил он внезапно охрипшим голосом. "Да", – подтвердила она, не вырываясь. "Очень хорошо, что Люба", – почти прошептал он и пригласил к себе.
Она пошла. Непонимающая, но заинтригованная. Было больно, но вежливо и уважительно. Любе очень понравилось, что вежливо и уважительно. Это очень сильно отличалось от привычного обращения окружающих, поэтому, когда через день Игорь, подкараулив ее после занятий, позвал еще раз к себе, то она пошла, не задумываясь.
Их отношения продолжались около трех месяцев. Любе не очень нравилось все то, что Игорь просил делать. Да и процесс в разных его формах не давал ничего кроме неудобства. Собственно об этом частенько вздыхали подруги матери, приходящие к заключению, что такова она бабская доля, потерпеть, коль мужику приспичит. И Люба терпела, старательно исполняя все указания Игоря, искренне заботясь, чтоб ему было хорошо. Вот только делала она это не из-за дурости, а из благодарности. Потому что, та квартира, где они встречались, словно переносила ее в другой мир. Туда, где есть ванна с пеной, необычная еда, красивое постельное белье, картины на стенах и легкие причудливые ароматы. Поэтому хотелось отплатить чем-то таким же сказочным тому, кто дал это все ощутить.
А потом на лестничной клетке ей встретилась соседка по парте Ирка. Одноклассница изумленно ойкнула, моргнула, и, подскочив с недосказанным матерным к застывшему в дверях Игорю, влепила тому звонкую пощечину. Затем она потащила растерявшуюся Любу к себе домой, где, терзая расспросами, сразу запихала ее в туалет, велев помочиться на пластмассовую палочку. Тест ничего не показал. И через день не показал. И спустя две недели не показал. Но назойливо деятельную Ирку это не останавливало. Забыв о годах игнорирования, одноклассница следила за соседкой, провожала до дома и постоянно напоминала о том, чтоб не быть полной дурой, не позволяя всяким... (эпитеты и названия постоянно менялись) ...ей пользоваться.
А Люба была не против, чтоб ей пользовались, так как хотела продолжать ходить в гости к сказке. Чтоб Игорь, помогая ей снять плащ, снова повторял его традиционное: "Сейчас сударыня примет душ, помнем постельку и после перекусим". Она даже ходила к знакомой двери пару раз, но ей так и не открыли. В школе же он ее избегал.
Только в самый последний день подошел. Подарил розу, большого белого медведя и коробку конфет с надписью "Прости". Люба поняла, что возврата к сказке нет, и расплакалась. А уже через день живший в их дворе совершенно несказочный Васек, рыгнув в лицо пивом, потащил ее за гаражи. Она не сопротивлялась, собираясь перетерпеть "бабскую долю", но решила испытать Иркину придумку, сказав, что у нее СПИД. Шарахнувшийся в сторону Васек не поверил, но Люба, надев трусы, достала из сумки подаренные одноклассницей весьма медицинские баночки, и, вытряхнув на руку таблетки, съела одну штучку.