– А если пацан на машине разобьется, ты будешь машину спрашивать, простить ее или нет?
– Ты машина?
– Я урок. Если он его не выучит, влетит сильней.
Губы кавказца изогнулись кривоватой усмешкой:
– За уроки платят.
– Бывает.
– Она жена?
– Будет. Сегодня заявление подаем... Хотя теперь к врачу...
– Хм... – взгляд седогривого остановился на чемоданчике с постелью, валяющимся посреди прохода, – свадьба, говоришь. Ну, посмотрим, господин Урок, что можно сделать.
***
Никогда раньше Любе не доводилось не то, что ездить, даже подходить к таким шикарным машинам. Да она даже и не помнила, доводилось ли ей вообще раньше ездить в машинах. А тут сразу такая большая. Красивая. Прямо сказочная. В любое другое время девушка с восхищением бы рассмотрела каждую маломальскую детальку внутреннего убранства салона.
В любое другое время, но сейчас...
– Мы едим в загс?
– Да.
– Поженимся?
– Обязательно.
– Серьезно?
– Да. Даже вон к родителям на могилку съездил. Как благословение получил.
– Но я же дура?
– Я тоже академий не кончал.
– Но я же...
– Люб, – ее прижали покрепче, – рядом с тобой я дома. На душе комфорт и спокойствие.
Машина резко дернулась, заставив своих пассажиров сильно качнуться маятниками.
– Эй, джигит! – крикнул ее будущий муж шоферящему седогривому, – аккуратней давай, нам еще детей растить!
Люба, пока еще Калисова, была самым счастливым человеком на Земле.
Конец