— Я служу в полиции и многих сломленных людей видел. Научился различать. — поддевает пальцами мой подбородок, вынуждая посмотреть ему в лицо. — Если не попробуешь жить дальше, то ничего не изменится. Ты мне действительно нравишься, Дикая. Мы можем просто попробовать. Что если я именно тот, кто тебе нужен? — подбивает с улыбкой и наклоняется ниже, касаясь своими губами моих.
Дёрнув головой, не позволяю ему себя поцеловать. Не могу. Просто, мать вашу, не получается.
Опрометью срываюсь к стулу и хватаю небольшой рюкзак. Закинув его на плечо, иду к двери, не глядя на Самойлова. Взявшись за ручку, всё же оборачиваюсь и ободряюще улыбаюсь.
— Я наслышана обо всех твоих уловках, лейтенант, так что не проканает. — выпаливаю, посмеиваясь и пряча за сарказмом боль. — Идёшь? Или тебя закрыть в кабинете на все выходные?
Он тоже ухмыляется и качает головой.
— Тогда боюсь, что проветривать кабинет тебе придётся всю неделю, потому что терпеть двое суток я точно не смогу.
Шагая по коридору, не сдерживаю весёлого смеха. Прощаюсь с дежурным и сотрудниками, встречающимся нам на пути.
— Если бы ты использовал мой кабинет как сортир, то я бы тебя на лоскуты разобрала и перебралась бы в твой. — режу, хохоча, потому что Димарик театрально закатывает глаза и вздыхает.
— Я готов отдать и свой кабинет, и пол жизни за один твой поцелуй, Диана.
— А что мне с твоей жизнью делать? Лучше тогда половину зарплаты. — смеюсь, выходя в двери, которые парень передо мной открывает.
— Это будет самый дорогой поцелуй в моей жизни. Дешевле проститутку снять. — бурчит, но тут же начинает ржать.
— Снять проститутку, чтобы с ней целоваться? Фу! Ты хоть представляешь, что у неё во рту было?
Продолжая хохотать, идём к его машине, потому что договорились вместе посидеть в кафе. Мне нравится его компания и чувство юмора. С ним я чувствую себя лучше, правда, омрачается это чувство тем, что он меня хочет, а я пока не готова идти дальше, пусть рано или поздно мне придётся это сделать. Так уж лучше с тем, кто мне не просто не противен, но и весьма симпатичен.
— Привет, Ди. — прилетает в спину голос, вызывающий дрожь в мышцах, мурашки на коже и панический страх.
Останавливаюсь как вкопанная, но повернуться не решаюсь. Пальцы судорожно скрючивает в кулаки. Дыхание замирает, а взбесившаяся мышца с каждым сокращением сжимается, а следом принимается дробить рёбра. Закрыв глаза, даю себе секунду на принятие того, что как только обернусь, взгляну в проклятую бирюзу глаз парня, уничтожившего меня. Больше я не сбегу, и не только потому, что на таком расстоянии он не даст мне этого сделать, но и из-за того, что меня парализовало его голосом и хриплым дыханием, которое я слышу так громко, словно он дышит в рупор.
Понимаю, что вечно я не могу прикидываться статуей, поэтому осторожно вдыхаю обжигающий летний воздух, открываю глаза, но вразрез с решимостью, которую заталкиваю во взгляд, прокручиваюсь вокруг оси крайне медленно. В лицо посмотреть не решаюсь: слишком страшно увидеть его эмоции. Замираю взглядом на уровне грудной клетки и тяжело сглатываю удушающий ком. Как бы я не сопротивлялась, всё же замечаю, что его плечи стали шире, мускулы на руках объёмнее, а пресс чётко выделяется под тканью обтягивающей футболки.
— Егор… — выдыхаю несмело, но больше ничего добавить не могу.
Дыхание стынет за рёбрами, а сердечная мышца перестаёт работать. При звуке моего голоса его грудная клетка резко вздымается и так же резко опадает, а потом неестественно замирает, словно и он дышать не способен.
Но почему? Как он нашёл меня? Специально искал или, может, просто к Насте приехал? Зачем он пришёл? Зачем позвал? Почему молчит?
Скажи хоть что-то. Что угодно. Только не молчи. Прошу… Скажи…
Господи…
Смогу ли я, как когда-то, понять по глазам, какие процессы кипят внутри него? О чём думает? О чём молчит?
Стремительно поднимаю взгляд вверх, только чтобы задохнуться обжигающим холодом, сверкающим в его зрачках, и… яростью. Меня окатывает ей с головы до ног. Но она же и даёт силы гордо вскинуть голову и выдержать его полный ненависти взгляд.
Какого хрена он злится сейчас? Смотрит так, будто у него не только право злиться есть, но и причины. Вот только какие? Бесится, что глупая дурочка Диана выжила без него? Что смогла наладить свою жизнь?
Натягивающие ткань до треска мышцы и ходящие на скулах желваки выдают его внутренний шторм. Свою же собственную бурю эмоций мне скрыть не удаётся. Меня разрывают на части противоречивые желания. Послать его на хрен и потребовать ответов. Наорать и разреветься. Ударить и обнять. Сбежать и прижаться к телу, которое я знаю как своё собственное. Знала. Раньше. Тогда, когда на левой скуле и части шеи не было длинного рваного шрама. Так же, как и на правом плече.