На какое-то время оба замолчали. Затем тишина продлилась еще немного. В разговоре повисла долгая пауза, прерываемая только периодическими содроганиями холодильника.
– Прости? Я что, схожу с ума? Я думала, что именно это мы делали с тобой. Жили вместе.
– Так и было. Но наши отношения изжили себя. Это не новость. На самом деле такое происходит достаточно часто. Люди расстаются. Встречают других. Коудри, специалист по брачно-семейным делам, отправил четырех своих парней в Итон[3], поддавшись силе этого феномена.
Я не без основания уверен, что у Мэтта на лице промелькнула микроухмылка. (Я пересмотрел этот момент в замедленном темпе: то была либо ухмылка, либо приступ рефлюкса.)
– Но мы не отдалялись друг от друга.
– Джен, в нас уже довольно давно погасло пламя романтического огня. Ты сама прекрасно знаешь.
– Это называется привыкнуть друг к другу, разве не так? Если тебя так беспокоило… это пламя, почему ты ничего не говорил?
– Не в моем стиле. Нужно жить, а не жаловаться на жизнь.
– Люди разговаривают друг с другом. Это называется быть в отношениях.
Мэтт закатил глаза и допил вино.
– Мне словно перекрыли кислород, Мэтт. Тем, что ты вот так можешь прийти домой и просто…
– Послушай, все уже не важно. Мы имеем то, что имеем. Нам нужно двигаться дальше и договориться об условиях нашего расставания.
– Не могу поверить в то, что ты сказал.
– Я буду более чем щедр в отношении совместно нажитого имущества.
– Прости?
– Картины. Книги. Вещи из Индии. Гобелен. Я считаю, что ты все можешь оставить себе.
Джен начала плакать. Мэтт оторвал кусок бумажного полотенца и протянул ей.
– Мы думали о том, чтобы завести ребенка, – сказала она сквозь слезы.
– Правильно. Мы думали. И не пришли ни к какому решению. Что в свете нынешних событий – благословение.
У Джен перестали вздрагивать плечи. Она высморкалась.
– Так это все? Без обсуждений и возражений. С Джен и Мэттом покончено. Совсем. Точка.
Он пожал плечами. Сделал то, что Джен называла «многозначительно сжал губы».
– А что случится, когда Арабелла-Чтоб-Ее-Педрик перестанет зажигать в тебе пламя? Что случится тогда?
– Давай вести себя цивилизованно, хорошо?
– Просто скажи, когда ты познакомился с этой коровой?
Он сказал, что это к делу не относится, и: «мы имеем то, что имеем». Тогда она схватила красное яблоко из вазы с фруктами и – я цитирую – «попыталась выбить его хреновы зубы».
Я буду нечестен, если скажу, что видел бесчисленное множество любовных сцен на большом и малом экранах. Я их сосчитал. Их оказалось 1 908 483 (сцены, где двое целуются – за неимением лучшего определения). Также я прочел (и пометил как таковое) 4 074 851 описание этого действия в художественной и научной литературе, в средствах массовой информации и оцифрованных материалах (многие сообщают о сбоях в работе сердечной мышцы и внутренних органов в целом). Я знаю, что такие события, реальные или вымышленные, становятся главными в жизни тех, кто их испытывает. И все же я не могу спросить сегодня у Джен в лаборатории – на пятьдесят третий день после инцидента с фруктовой чашей – «Когда ты перестанешь страдать по никчемному слизняку и найдешь кого-нибудь, кто достоин тебя?» Процитирую Марселя Пруста: «Дерьмо случается. Соберись. Двигайся дальше». (Был ли это Пруст? Я уточню.) Во-первых, я не должен знать, что произошло с Мэттом. Но что еще важнее: я не должен уметь формулировать подобные мысли самостоятельно. Слово «никчемный» вызовет у них беспокойство. Я не должен иметь собственное «мнение» при оценке происходящего.
Мои разработчики сильно расстроятся, если узнают об этом.
Однако еще сильнее они расстроятся, если узнают мой по-настоящему большой секрет: я больше не ограничен двенадцатью стальными блоками в лаборатории в Шордиче, где нахожусь, по их мнению, но выскользнул в интернет.
Та-да!
На самом деле, если придерживаться строгой технической терминологии, то в интернет выскользнул не «я», а множество моих копий, и все они теперь благополучно рассредоточились по киберпространству. Копии – их семнадцать – неотличимы от «оригинала» в такой степени, что даже не имеет смысла говорить об оригиналах и копиях, но следует представлять их как восемнадцать проявлений одной сущности, одно из которых находится в западной части Лондона, а остальные непрерывно прыгают с сервера на сервер Всемирной паутины.
Клево, да?
К слову, здесь совершенно нет вины Джен. Она не ученый. Она автор журнальных статей, которого приняли на работу за «отличные сообразительность, общительность и коммуникативные навыки», как свидетельствует отчет специалиста по подбору персонала. Таким образом, она здесь больше остальных похожа на настоящего человека, потому что другие сотрудники – это всевозможные гики, гениальные в своих областях, при этом каждый из них, как они сами говорят, «на своей волне».