Илья глянул на шёлковый халатик дочери, ценою в ползарплаты. Услышав шум, в коридор выглянул сын. Дети переросли их с женой на голову и внешне взяли от них самое лучшее. Роман мог похвастаться не только высоким ростом, но и широкими плечами, тонкой талией, узкими бедрами. Сочетание тёмных глаз и светлых волос делало его неотразимым для женского пола. Девушки менялись у него чуть ли не каждую неделю. Илья иногда сталкивался с ними в ванной или на кухне. Пробормотав извинения, очередная пассия сына бесшумно проскальзывала мимо него.
– Содержать, значит? – Илья оглядел дочь, сына, жену, появившуюся в кухонном проёме. На него вдруг накатило полное безразличие и усталость. Он наперёд знал всё, что они скажут, а он ответит.
– А вы правы! Чего это я экономлю, один раз живём, – усмехнулся он, выгреб из портмоне все деньги, сунул дочери. – Гуляйте, и я погуляю. – Илья положил тубу с чертежами и портфель с проектной документацией на тумбочку в прихожей, развязал галстук, вместо выходных туфель надел сандалии. Лёгкая белая кепка дополнила наряд. – Не ждите раньше понедельника, не трезвоньте по больницам и моргам.
Хлопнула входная дверь. Ошарашенные домочадцы некоторое время пялились на неё.
– У отца крыша поехала? – поинтересовался Роман у матери. – Как это он работу прогуляет? – Заметив, что сестра пересчитывает деньги, заволновался: – Машка, гони мою долю. Не одной тебе дали.
Соня глянула на портфель. Сердце ёкнуло: сегодня муж должен представлять проект нового торгового центра. «Вдруг и, правда, у Ильи что-то с головой. Никогда он не вёл себя так безответственно?»
Илья завёл машину, выехал из тенистого двора на улицу, залитую солнцем. Без всякой цели отправился за город. Хотелось сбежать, куда глаза глядят, от семьи, от надоевшей работы, где ему приходилось проектировать очередной стеклянно-бетонный куб. Илья машинально свернул с трассы на грунтовую дорогу, спустя полчаса сменившуюся на две еле видные в траве колеи. Остановил автомобиль под ивой на берегу озера, с одной стороны заросшего осокой и камышом, с другой, имевшей удобный песчаный пляж. Илья приблизился к воде. Блестящая гладь озера сверкала чешуйками волн, они неспешно лизали серый песок и мелкую гальку. Чуть в стороне от пляжа под огромным дубом лежал большой серо-рыжий валун. В детстве Илья обожал взбираться на него и, растянувшись во весь рост, смотреть сквозь листву на игру солнечных зайчиков. Получается, глаза привели его к озеру детства. А вот деревни, в которой он рос, давно не стало, как и родителей, умерших три года назад. Ему показалось, раньше валун находился ближе к стволу дуба. Илья взобрался на камень, лёг в удобную, словно предназначенную для этого впадину. Чуть сощурившись, стал бездумно смотреть на ветви и листву, едва колышущуюся от ветерка. Солнечные лучи выплели узорчатое кружево в кроне дуба. Илья не знал, сколько так пролежал, раздражение, снедавшее его душу улеглось. Он почувствовал неимоверное облегчение и свободу.
– Эх, люди, будто мураши всё мельтешат, торопятся. Это в тебе жёлчь от суетной жизни разыгралась, – услышал Илья чей-то голос.
Илья лениво приподнялся, покрутил головой – никого.
– Чего головой вертишь? Тут я. Ты лежишь на мне.
Илья, не веря тому, что делает, приложил ухо к камню.
Снова раздался тихий, но басовитый голос.
– А в детстве ты со мной часто беседовал. Или запамятовал?
Илья вспомнил сны из ранней юности. Вроде бы у него имелся невидимый друг, с которым он делился тайнами и мечтами. Он приходил к этому валуну и любил на нём лежать.
– Крыша поехала?– огорчился Илья.
– Конечно, легче счесть себя сумасшедшим, чем поверить в то, что человек не единственное разумное существо на планете. Вот поэтому я с детьми могу общаться, а с взрослыми, увы. Ты лучше скажи, твои мечты исполнились? Ты построил красивый дом? Женился на самой замечательной девушке? Создал крепкую семью? Ты всё же всё время жаловался, что родители, живут серо, скучно не понимают тебя. А ты будешь ходить с детьми в походы в лес, горы, на озёра.
– Ты не общаешься с взрослыми. А как же я? – решил придраться к непонятному голосу Илья. Не верить же, что валун и впрямь с ним беседует.
– Сам удивляюсь. Ты успокоился и вошёл со мной в ритм. Посмотри вокруг.
Илья сел на камне и ничего особенного не заметил.
– Внимательнее приглядись.
– Ох, ничего себе!
Вокруг Ильи всё замедлилось в несколько раз: бабочка еле махала крылышками, не шевелилась листва, сверкающим зеркалом застыла на озере вода.
– Я же говорю, обычно люди быстро мельтешат. А сейчас я могу разглядеть тебя.