— Я бессилен… Сердце вряд ли выдержит. Единственное, что я мог сделать, так это дать ему болеутоляющее…
Онбаши умер ночью. С ним была только няня, которая и рассказала нам, как все произошло.
— Перед смертью он вдруг открыл глаза и, увидев меня, прошептал: «Отжил я уже свое… Передайте Феридэ, чтобы она не бросала Ихсана…» Потом тихо вздохнул и скончался.
Маленький Ихсан никак не мог понять, почему его друг лежит неподвижно и не хочет играть с ним.
— Онбаши, — подергал мальчик старика за рукав, — вставай.
Заведующая подошла к ребенку и с трудом увела его.
Похоронили старика на семейном кладбище рядом с его хозяином Хайруллах-беем в Аладжакая. Дети несли в руках живые цветы, которые майор привез из города, и положили их на могилу онбаши.
Няня держалась мужественно. Лишь когда яму засыпали, потеряла сознание.
На следующий день няня мне сказала:
— Знаешь, Феридэ-ханым, я была не права, когда сердилась на тебя из-за Ихсан-бея. Ты мне не рассказывала, что случилось у тебя с Кямраном, но скажу одно — майор прекрасный человек. Он любит тебя, и с ним ты будешь счастлива.
Потом вытерла слезы и добавила:
— Не хочу, чтобы ты из-за моих предрассудков не выходила замуж. Я воспитана по-другому, но жизнь так коротка…
— Дады, я люблю вас. Как только мы с Ихсаном переедем в свой дом, я обязательно возьму вас к себе.
— Нет, Феридэ, я останусь здесь. Хочу умереть в Аладжакая и быть похороненной рядом с онбаши.
Грустные глаза старушки я вспоминала еще очень долго.
Измир, январь
По дороге в Измир я завела разговор с Ихсаном о нашей свадьбе.
— Майор, вы знаете, что очень понравились няне.
Хитро сощурившись, офицер улыбнулся:
— А чем, по-вашему, я занимался всю эту неделю в Аладжакая?
— Я думаю, старались произвести впечатление на моих близких.
— Правильно. — Майор поцеловал меня в щеку. — И мне кажется, что это удалось.
Я рассмеялась:
— Ну, допустим, заведующую вы не особенно очаровали, но вот дады…
— Заведующая занята больше детьми, а старушка изо всех сил старается устроить вашу личную жизнь… Сначала она совсем не воспринимала меня, но я приложил массу усилий, чтобы няня согласилась на нашу свадьбу.
Мне почему-то стало неприятно слушать разглагольствования Ихсана о его находчивости.
— Майор, я не позволю вам, даже если вы мой жених, таким тоном разговаривать о самых дорогих мне людях. Если я согласилась выйти за вас замуж, то это еще ничего не значит.
Долгим взглядом посмотрев на меня, Ихсан примирительным тоном произнес:
— Простите, Феридэ. Они мне все очень понравились.
Через минуту мне стало стыдно за свои слова. Ведь майор не имел в виду что-либо плохое. Это я сама напрашивалась на ссору.
Мне очень тяжело разобраться в своих чувствах. Временами на меня находит такая тоска, что жить не хочется… Особенно когда я вспоминаю Кямрана. Почему он не поверил мне?
В Измире я решила навестить Джемиль-бея. Но перед тем как познакомить Ихсана с ним, я рассказала майору историю этого молодого мужчины и не забыла упомянуть о переменах, произошедших с Джемилем. Даже вспомнила тот случай на темной лестнице… Я не ожидала, что Ихсан так отреагирует на заключительную часть этой истории.
— Я не желаю знакомиться с этим человеком, — твердо заявил офицер.
Взявшись за голову, я устало спросила:
— И в чем причина?
Майор ничего не ответил, лишь упрямо сжал губы.
— Тогда я поеду к Джемилю одна, — решительно заявила я. — Он мой друг, и к тому же с этой семьей меня связывает очень многое.
Глаза Ихсана сразу стали пустыми и тусклыми. Он нервно заходил по комнате.
— Я не хочу навязывать вам своего мнения, но неужели вам непременно нужно видеть этого ловеласа?
Ихсан внес в наш разговор какую-то нервозность. Мне не хотелось ссориться с майором, поэтому я миролюбиво произнесла:
— Вы ошибаетесь. Нас с Джемиль-беем связывают какие угодно, но только не любовные отношения. У него недавно умерла сестра, и я хотела бы выразить соболезнования моему другу. Если вы не поедете со мной, то я отправлюсь в Каршияка одна…
Ихсан умоляюще посмотрел на меня.
— Феридэ, я никогда ни о чем не просил вас, а сейчас прошу…
— Ихсан-бей, не глупите. Я упряма, и если решение принято, то отступать не в моих привычках.
— Ладно, делайте что хотите, — бесцветным голосом промолвил офицер.