Надо постараться не думать о Саймоне. Вот Хагар — это мой друг, на нее можно положиться. Итак, я иду в Ревелз, беру из шкафа монашескую рясу и отправляюсь в Келли Гранж. Я попрошу Мери-Джейн собрать мне кое-какие вещи, и она потом сможет привезти мне их в экипаже. А мне придется идти пешком, так как никто, кроме Мери-Джейн, не должен знать, что я уезжаю.
Вот о чем я думала, входя в Ревелз.
Я позвонила в колокольчик, и Мери-Джейн пришла ко мне в комнату.
— Мери-Джейн, — сказала я. — Я немедленно отправлюсь в Келли Гранж. Собери вещи, которые мне могут понадобиться. Я потом пришлю за тобой и за вещами. Но уходить мне надо немедленно.
— Хорошо, мадам, — ответила Мери-Джейн, глядя на меня широко раскрытыми удивленными глазами.
— Кое-что произошло, — сказала я ей. — Я не могу сейчас задерживаться, чтобы объяснить тебе. Но сейчас я ухожу из дома.
Когда я ей это говорила, внизу заскрипели колеса, подъехал экипаж, и я подошла к окну.
Из экипажа вышел доктор Смит, и так как он для меня уже не был, как прежде, благожелательным доктором, я почувствовала, что меня пробирает дрожь.
— Все, мне пора идти, — сказала я. — И поскорее.
Я поспешила из комнаты, оставив там удивленную Мери-Джейн, которая все смотрела мне вслед. Быстро миновав коридор, я спустилась с лестницы… и тут услышала голос доктора. Он разговаривал с Рут.
— Она дома?
— Да, я видела, как она пришла несколько минут назад.
— Отлично. Мне повезло. Я пойду и заберу ее с собой.
— А что, если она?..
— Она ни о чем не догадается, пока я ее надежно не упрячу туда.
Сердце у меня билось неровно. Он уже пересек холл. Я проскользнула на певческую галерею, надеясь спрятаться там, пока он пройдет в мою комнату — тогда я смогу выбежать из дома и устремлюсь в Келли Гранж.
Рут была еще в холле, и я не знала, как проскочить мимо нее. Скажет ли она доктору, что я выбежала из дома? Если скажет, то как скоро он сможет нагнать меня?
Я тихо закрыла дверь галереи и сразу подумала о шкафе. Ведь если убежать отсюда тайным ходом, то они не поймают меня.
И когда я, согнувшись, чтобы меня не было видно из холла, пробиралась к шкафу, дверь галереи распахнулась и он оказался на пороге.
— А… привет, Кэтрин! — Его добрая мягкая улыбка теперь уже не могла меня обмануть.
Какую-то минуту я стояла и молчала, не в силах вымолвить ни слова. Слова застряли в моем сдавленном от волнения горле.
— Я зашел за вами; я увидел, как вы вошли сюда, когда начал подниматься по лестнице.
— Доброе утро, — сказала я, и сама удивилась тому, что мой голос звучал спокойнее, чем я могла себе представить.
Он вошел на галерею и закрыл за собой дверь. Взглянув вниз, я увидела, что там стоит Рут.
— Утро такое хорошее, — продолжал он. — Я хотел, чтобы вы съездили со мной на прогулку.
— Нет, благодарю вас. Я как раз собиралась прогуляться пешком.
— Но вы же только что вошли.
— Тем не менее я опять ухожу.
Он поднял палец, и в этом шутливом жесте мне почудилось что-то зловещее: по спине у меня пробежал холодок.
— Вы слишком много ходите пешком. Вы же знаете, я против этого.
— Но я же абсолютно здорова, — возразила я. — Джесси Данкуэйт мною довольна.
— А! Деревенская акушерка! — презрительно поморщился он. — Прокатиться вам будет только на пользу.
— Благодарю, но мне не хочется.
Он подошел ко мне и взял меня за запястье. Он держал меня легко, но не отпускал.
— Сегодня я хочу настоять на своем, так как вы немного бледны.
— Нет, доктор Смит. Я не хочу ехать с вами на прогулку.
— Но, Кэтрин, дорогая, — он приблизил ко мне лицо, и его мягкие вкрадчивые манеры были еще ужаснее, чем насилие. — Вам придется поехать со мной.
Я попыталась пройти мимо него, но он поймал меня и крепко держал. Потом отнял у меня рясу и бросил ее на пол.
— Подайте мне это и сейчас же выпустите меня! — сказала я.