— Доктор, она не верит, что он совершил самоубийство.
— Да, да… конечно, — успокаивающе проговорил доктор, — в это тяжело поверить. Бедный Габриел!
Бедный Габриел! Слова как эхо прокатились по комнате, они были у всех на устах.
Мой взгляд упал на Саймона Редверза.
— Бедный Габриел! — повторил он, и глаза его холодно заблестели, когда он посмотрел на меня. Мне захотелось крикнуть ему:
— Вы что, хотите сказать, что я к этому каким-то образом причастна? Да со мной Габриел провел самые счастливые дни своей жизни! Он не раз говорил об этом.
Но я ничего не сказала.
Доктор Смит обратился ко мне:
— Вы сегодня выходили на воздух, миссис Рокуэлл?
Я отрицательно покачала головой.
— Небольшая прогулка около поместья не повредит вам. Если вы позволите сопровождать вас, я буду очень рад.
Было ясно, что он хочет о чем-то поговорить со мной наедине, и я сразу же встала.
— Тебе надо накинуть плащ, — вмешалась Рут. — Сегодня на улице прохладно.
…На улице прохладно? — подумала я. — Да это в сердце у меня холод! Что же будет дальше?.. Моя жизнь, казалось, остановилась где-то на полпути из Глен Хаус в Керкленд Ревелз, и будущее было окутано плотной пеленой неизвестности.
Рут позвонила в колокольчик, и наконец появилась служанка с моим плащом. Саймон взял его и накинул мне на плечи. Глядя через плечо, я попыталась прочитать выражение его глаз, но это было невозможно.
Я с облегчением покинула эту комнату, чтобы побыть наедине с доктором.
В молчании мы вышли из дома и направились к монастырю. С трудом верилось, что не далее чем вчера я заблудилась здесь.
— Моя дорогая миссис Рокуэлл, — сказал доктор Смит. — Я понял, как вам хотелось выйти из дома. Это была одна из причин, по которой я предложил прогуляться… Сейчас вы в растерянности, не так ли?
— Да, — ответила я. — Но в одном я уверена совершенно точно.
— Вы считаете невозможным, чтобы Габриел совершил самоубийство?
— Да, я так считаю.
— Потому что вы были счастливы вместе?
— Мы были счастливы вместе.
— А я думаю, что жизнь стала невыносимой для Габриела именно потому, что он был счастлив с вами.
— Не понимаю вас.
— Вы же знаете, у него было слабое здоровье.
— Он говорил мне об этом еще до женитьбы.
— Хм… Я предполагал, что он мог скрыть это от вас, У него было слабое сердце, и он мог умереть в любую минуту. Значит, вы знали об этом?
Я кивнула.
— Это наследственная болезнь. Бедный Габриел, болезнь настигла его совсем молодым. Только вчера еще мы с ним разговаривали о его… слабости. Сейчас я думаю, не было ли это как-то связано с происшедшей трагедией. Могу я быть до конца искренним с вами? Хотя вы очень молоды, но — вы замужняя женщина, и я полагаю, что должен говорить обо всем открыто.
— Сделайте одолжение.
— Благодарю вас. С самого начала меня поразил ваш здравый смысл, и я порадовался за Габриела — он сделал правильный выбор. Вчера Габриел приходил ко мне, чтобы задать несколько вопросов о… своей семейной жизни.
Я почувствовала, как щеки у меня запылали, и попросила:
— Пожалуйста, объясните, что вы имеете в виду?
— Он спросил меня, не опасно ли с его больным сердцем вступать в супружеские отношения.
— О! — вырвался у меня слабый возглас, и я не могла заставить себя поднять глаза и посмотреть на доктора. Мы подошли к развалинам и, глядя на нормандскую башню, я спросила: — И каков же был ваш ответ?
— Я сказал ему, что, по моему мнению, если такие отношения уже были, то он подвергал себя значительному риску.
— Я понимаю.
Он старался прочитать мои мысли, но я на него не смотрела. Я решила, что то, что было между мною и Габриелом, останется нашей тайной. Смущаясь от того, что приходится вести такой разговор, я старалась убедить себя, что передо мной доктор, но чувство неловкости не проходило. Я поняла, к чему он клонит, мне не надо было ничего объяснять, но он все-таки объяснил.
— Он был нормальным молодым мужчиной, если не принимать во внимание его слабое сердце. Он был самолюбив, и поэтому, когда я предупредил его, то для него это было большим ударом. Тогда я еще не предполагал, насколько глубоко это задело его.
— Значит, вы думаете, что ваше предупреждение… подтолкнуло его?
— Мне кажется это логичным. А что… вы думаете, миссис Рокуэлл? У вас были с ним… хм… между вами что-нибудь…
Я дотронулась до обломка стены, и в голосе моем было столько же холодности, сколько и в этих камнях:
— Я не думаю, чтобы то, что вы сказали моему мужу, могло заставить его покончить с собой.