— А почему вы приходите искать ее сюда?
Я помолчала немного. По правде говоря, я и сама не знала, почему я делала это. Потом я вспомнила, как однажды я встретила доктора Смита и как он обмолвился тогда, что Фрайди нельзя приводить на развалины без поводка.
Я рассказала об этом Саймону.
— Он имел в виду колодец, — добавила я. — Он как раз сказал мне, что Фрайди однажды чуть не свалилась в него, если бы он вовремя не схватил ее. Это была наша первая встреча с доктором Смитом. И поэтому, когда я начала искать Фрайди, то прежде всего пошла сюда.
— А я бы сказал, что пруды более опасны. Вы их видели? Туда стоит сходить.
— Мне кажется, любая часть этих, руин заслуживает внимания.
— Они вас так интересуют?
— По-моему, любому было бы интересно.
— Отнюдь. Они являют собой часть прошлого. А многие интересуются только настоящим или будущим, но не давно прошедшими временами.
Я молчала, и спустя какое-то время он продолжал:
— Мне нравится ваше спокойствие, миссис Кэтрин. Многие женщины в вашем положении впали бы в отчаяние. Хотя, я думаю, с вами дело обстоит по-другому.
— По-другому?
Он улыбнулся, но я поняла, что тепла в этой улыбке не было.
Он пожал плечами и продолжал почти жестоко:
— Вы и Габриел… между вами не было большой любви, не правда ли?.. По крайней мере, с вашей стороны.
Я так разозлилась и опешила, что несколько секунд не могла ничего сказать.
— Браки по расчету, как им и полагается, заключаются ради выгоды, — продолжал он в оскорбительном, с моей точки зрения, тоне, — жаль, что Габриел покончил с жизнью раньше, чем умер его отец… разумеется, с вашей точки зрения.
— Я… Я не понимаю вас, — пролепетала я.
— Я уверен, вы прекрасно все понимаете. Если бы он умер после сэра Мэтью, многое из того, что он унаследовал бы от своего отца, перешло бы к вам… Вы бы были не просто миссис… а леди Рокуэлл… да и масса других компенсаций ожидала бы вас. Но тем не менее… вы совершенно владеете собой и выглядите, как опечаленная вдова.
— Мне кажется, вы пытаетесь оскорбить меня!.. — возмутилась я.
Он засмеялся, но глаза его злобно блеснули.
— Я относилась к нему как к брату, — сказал он. — У нас разница только в пять лет. Я видел, что вы с ним сделали. Он ведь считал вас совершенством. Он мог бы еще тешить себя этой иллюзией. Но долго он бы все равно не прожил.
— О чем вы говорите?
— Вы думаете, я воспринимаю его смерть… просто так? Вы думаете, я верю, что он покончил с собой из-за слабого сердца? Он уже многие годы знал об этом. Зачем ему надо было жениться и затем совершать такой поступок? Зачем? Должна же быть причина! Раз это случилось так скоро после свадьбы, значит, логично рассуждая, все это как-то связано с ней. Я могу себе представить, что он думал о вас. И как горько ему было разочаровываться.
— Что вы имеете в виду под разочарованием?
— Вам лучше знать. Габриел был очень чувствительным. Когда он понял, что женился… не по любви… ему показалось, что жизнь больше не имеет смысла, и тогда…
— Но это чудовищно! Вы, кажется, думаете, что он нашел меня в грязи и вытащил из нищеты! Но вы ошибаетесь. Я ничегошеньки не знала о распрекраснейшем доме его отца и его титуле, когда выходила за него замуж. Он мне ничего не сказал об этом до свадьбы.
— Так почему же вы вышли за него? По любви? — Он вдруг схватил меня за плечи и приблизил ко мне свое лицо. — Вы ведь не были влюблены в Габриела. Так? Ответьте мне. — Он потряс меня. Я почувствовала, как у меня закипает гнев против него, против его высокомерия и уверенности, что он во всем разобрался.
— Как вы смеете! — закричала я. — Отпустите меня немедленно!
Он подчинился и опять засмеялся.
— По крайней мере, я стряхнул с вас вашу невозмутимость, — сказал он. — Нет, — добавил он, — вы никогда не были, что называется, влюблены в Габриела.
— Возможно, — отрывисто бросила я, — ваши познания в области таких чувств слабы. Люди, которые так сильно любят себя, как вы, редко могут понять чувства, которые можно испытывать к другим.
Я отвернулась и пошла прочь, не поднимая глаз и тщательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться о выступающие камни.
Он не сделал попытки пойти за мной, и я была благодарна ему за это. Меня трясло от ярости.
Итак, он предполагал, что я вышла за Габриела из-за денег и титула, который получила бы вместе с ними; и что еще ужаснее, он полагал, что Габриел все это понял и именно это и привело его к самоубийству. Поэтому в его глазах я была не просто охотницей за приданым, а убийцей.
Руины остались позади, я поспешила к дому.