— Ведь это для хорошего дела, — сказал я. — Я обязательно что-нибудь поищу. У меня есть брошь с бирюзой и жемчугом — правда, очень маленькая.
— Вот это идея! Как благородно с вашей стороны… А как насчет завтрашнего дня? Мы могли бы получить ее завтра? Я бы прислала к вам кого-нибудь.
— Но, мне кажется, она немного старомодная…
— Это неважно. Это — прекрасный вклад. Я так рада, что вы пришли. Вы нам очень поможете… особенно, когда… видите ли сейчас, когда у вас не так много сил, но зато потом… Я говорю вам со знанием дела. У меня своих шестеро. А трудно поверить, правда? Самому младшему — девятнадцать. Он скоро примет духовный сан. Я рада, что хоть один из них это сделает. А то я уже начинала бояться… Я уже говорила вам, что вы нам потом сможете помочь… с исторической постановкой. Мне в этом году хочется устроить ее в развалинах монастыря.
— А раньше вы уже делали исторические постановки?
— Последний раз это было пять лет назад. Но погода была просто кошмарная. Дождь лил не переставая. Это было в июле. Я думаю, в этом году надо перенести праздник на июнь. Ведь в июле тут сплошные дожди.
— А какая это была постановка?
— На историческую тему. Как и подобает… на таком фоне. Были чудесные костюмы. Часть из них нам дали на время в Ревелз, а часть мы сделали сами. Особенно нам помогли в Ревелз с костюмами роялистов, а с костюмами протестантов мы справились сами. Их было легко сделать.
— Да, представляю себе. Значит, вы начали с времен гражданской войны?
— Ну что вы! Мы начали с периода Реформации. Это напрашивалось само собой, на прекрасном фоне готовых естественных декораций. Это производило потрясающее впечатление. Люди в тот день говорили, что монастырь уже не был похож на руины.
Я пыталась скрыть волнение в голосе.
— Значит, некоторые актеры были одеты как монахи?
— Да, конечно, очень многие. Каждый играл несколько ролей. Знаете, в одной сцене он был монахом, в другой — веселым роялистом. Это было необходимо. У нас, понимаете ли, не хватало актеров. С мужчинами так трудно, они же стесняются! Даже некоторые женщины играли монахов, честное слово.
— Наверно, их костюмы было сделать несложно.
— Да, они были самыми простыми. Просто черная ряса с капюшоном. Но впечатление было грандиозное — особенно на фоне серых развалин. Мне Кажется, эта часть нашей постановки имела самый большой успех.
— Я очень хорошо себе представляю. Ведь вам помогали стены монастыря.
— Как это прекрасно, что вы заинтересовались. Я решила, что попытаюсь организовать такой праздник и в этом году. Но — в июне… это уже точно. Июль с его дождями нам не подойдет.
Рут внимательно следила за мной, и я поднялась. Я уже поняла, что сделала очень важное открытие, и была рада, что посетила дом викария этим утром.
— Нам пора идти, — заметила Рут, — чтобы не опоздать к завтраку.
Мы попрощались с миссис Картрайт и отправились домой.
Мне не хотелось ни о чем разговаривать. Я все твердила про себя: у кого-то из людей, исполнявших роль монаха на том празднике пять лет назад, сохранился монашеский костюм. И тот, кто пробрался в мою спальню, надел его.
Как же мне узнать, кто играл пять лет назад на том празднике монаха? Кто из наших домочадцев, вернее сказать. Это могла быть только Рут, думала я. Люк тогда был еще слишком мал для этого. Или нет? Пять лет назад ему было двенадцать. А может быть, он был выше других детей этого возраста. Почему бы тогда и не сыграть монаха? Сэр Мэтью и тетя Сара даже тогда были слишком стары, чтобы играть. Остаются Рут и Люк.
Я сказала вслух:
— Миссис Картрайт рассказывала мне о постановке на историческую тему. Ты в ней играла кого-нибудь?