Сейчас Трандуил презирает свою красоту. Слишком правильные, точеные черты. Слишком большие глаза, голубизна которых оттеняется темными ресницами и густыми, вразлет, бровями. Слишком шелковистые волосы, переливающиеся благородными бликами белого золота. Совершенное в своем великолепии телосложение, приобретшее с веками идеальную завершенность. Красота эльфа такова, что он ничего не может с нею поделать. Но теперь эта красота холодная, безразличная. А тогда она была смертоносным оружием. Сначала Фингон, потом его военачальник и многие другие, не сохранившиеся в памяти. А потом явился Карантир, Темный князь Голодрим, суровый и импульсивный. Трандуил прижал руку к сердцу - так ёкнуло внутри от воспоминания. Наверное, это были самые яркие и болезненные отношения в жизни Трандуила. Противоборствующие лагеря. Нескончаемая битва за сильмариллы. И они – внезапно полюбившие друг друга. Это был первый и последний случай в жизни Трандуила, когда он готов был отречься от всего ради любви. Но Карантир погиб, и разбитое сердце Илли было заковано в лед. Тогда он решил, что любовь, равно как близость, не стоит боли от их потери. А погибли все, с кем он был близок, кроме Келеборна.
Трандуил сжал губы. Он снова видел себя, сжимающего в объятиях бездыханное тело Карантира. А потом появился Келеборн и начал что-то говорить, утешать. Трандуил помнит, что Келеборн просил вернуться к нему. Он думал, что сможет залечить раны. Какие раны? И как он собирался их залечивать? Трандуил рассмеялся ему в лицо. Ему не нужно было утешение. Особенно от труса. Он знал, что больно задел Келеборна, но сейчас Трандуил думает, что его поступок был продиктован не только обидой. Он уже тогда чувствовал, что всем, кто будет с ним рядом, грозит несчастье или смерть. А он хотел, чтобы Келеборн жил.
Но ничто не сравнится в муке с отношениями Трандуила с его женой. Высокородная эльфийка, готовая на всё, чтобы быть с ним. Наверное, она его любила. “Конечно, она меня любила”, - поправляет себя Трандуил. Любила так, что верила, будто ее любовь пробудит в нем ответные чувства. На самом же деле их жизнь обернулась фарсом. Трандуил так и не смог ответить ей взаимностью. Он уважал её, пытался сглаживать углы, но ей нужна была его любовь. А этого он ей дать не мог. Единственный светлый момент в их жизни - рождение Леголаса. Но ребенок не смог облегчить боль от нелюбви супруга. И она решила покинуть его, а он не стал удерживать. Но сына забрать не позволил. Она просила его поменять решение, рыдала и умоляла. И ему было тяжело – не хотел он доставлять лишней боли той, что его любила. Однако же решения своего не изменил.
Так сформировался характер – жесткий и непреклонный. В бесчисленных битвах, которые ему пришлось возглавить. В трудностях правления. В отношениях – среди предательств и боли, которую причиняли ему и причинял он. Легкость, чистота и невинность, которые были присущи ему в юности, навсегда скрылись под слоями холодной непроницаемости.
Жена уплыла за море, а Трандуил исключил всякую возможность отношений в своей жизни. Почти три тысячи лет в одиночестве. И надежда, что сердечная боль больше его не затронет. Но она пришла оттуда, откуда он и не ждал. Его сын – Леголас - глядел на него с любовью. И это была не сыновья любовь к родителю.
Трандуил закрывает лицо ладонями и горько смеется. Что за ирония? Он был строгим родителем. Любил своего сына, но растил в нем воина - волевого и сильного. И правителя – мудрого и справедливого. Никаких поблажек. Никаких послаблений. Хочешь владеть луком – должен стать лучшим лучником. Мечом – станешь лучшим мечником. И сын его ожидания оправдывал. Три тысячи лет вместе. Три тысячи лет гордости за своего наследника. Но только одно он упустил – момент, когда в глазах его сына зажглись чувства, которым там было не место.
Сначала это были просто взгляды – восхищенные, восторженные. Потом ревность – к тем, к кому Трандуил проявлял больше внимания. Потом злость – на тех, кто осмеливался перечить Владыке. Трандуил это понял не сразу. Осознание пришло позже – во время весенних празднеств.
Владыка был пьян и весел. Принять предложение наследника довести его до покоев показалось даже забавным. Раздеть его? Ну что ж - Леголас не раз помогал отцу разоблачаться. Пальцы дрожат, расстегивая бесчисленные застежки - видимо, Леголас тоже пьян… Трандуила это напрягает, но мозг затуманен алкоголем. Ему не хочется ни говорить, ни двигаться. Только быстрее уснуть. Вот и всё. Он погружается в сон, ощущая ласковые пальцы в своих волосах. И словно издалека слышит: “Я люблю тебя, Adar”. И поцелуй в губы. Сознание тут же проясняется. Трандуил не смеет открыть глаза. И со страхом ждет, что последует далее. Леголас медлит. Боится. Трепещет. Обводит пальцами контур лица. Касается бровей. Потом вылетает из комнаты.
Глаза Трандуила распахиваются. Напряжение медленно отступает. Опьянения ни в одном глазу. Он встает и накидывает парчовую накидку. Выходит на террасу. Что-то не так в этом мире, раз сын любит отца подобным образом. Трандуил не может, не хочет думать о своем ребенке в таком ракурсе. Его сын красив – он достойный ребенок своих родителей. Он унаследовал черты своей матери – мягкие и нежные. И волосы Трандуила. И его волю. Его сын красив, но он думает об этом как отец. Почему сын смотрит на него не как на родителя? Да, это проклятие всех эльфов – казаться одного возраста со своими детьми. Но как случилось такое, чтобы Леголас начал воспринимать его не как отца? Вероятно, это было его личным проклятием.
Одна ночь, и все меняется. Трандуил постоянно ловит на себе взгляды наследника - пытливые, ревнивые, полные надежды. Но вот в глазах застывает боль. Леголас начинает понимать, что отец знает, но не хочет поднимать эту тему. Леголас тоже молчит. Битва при Эреборе становится переломным моментом. У них один выход: у Леголаса – бежать от своего отца, у Трандуила – отпустить его.
Трандуил почти задыхается от отчаяния. Эльф, ищущий своего короля, в испуге бросается перед ним на колени.
- Мой Лорд, Ваше Величество, Вы ранены?
Трандуил распахивает глаза, быстро натягивая на лицо маску безразличия.
- Всё в порядке, - молвит он. Встает так медленно, что эльф хватает его за руку для поддержки.
- Я сказал, всё в порядке, - повторяет Трандуил и решительно направляется в лагерь.
***
Битва позади. Торин мертв, также как и его племянники. Ситуация угнетает. Не стал Торин Королем-под-Горой - Трандуилу даже слегка жаль. Он не любил этого заносчивого гнома, но Даина он не любит больше. Неожиданно гном поступает по справедливости: Бард получает обещанную четырнадцатую долю сокровищ, а Трандуил – свои самоцветы. Но ему все равно - все сокровища Эребора не вернут и одного погибшего эльфа. И сына не вернут.
Трандуил стоит во главе своих эльфов, как ледяная статуя. Глаза холодны и безжизненны. Он выслушивает все благодарности и заверения в дружбе и безэмоциональным тоном отвечает Барду, что будет рад видеть его в своем королевстве. Человек смотрит устало, но в глазах вдруг вспыхивает радость. Трандуилу не по себе. Радость выдает желание - еще неосознанное, робкое, но вполне ощутимое. Человек его желает – Трандуил это чувствует. Человек тоже готов пасть к ногам его холодной красоты. Трандуил с трудом сдерживает раздражение – как можно быть таким падким на внешность?
Церемония заканчивается, Трандуил выплывает из мрачной залы. Навстречу идет Тор, который останавливается прямо перед королевской процессией. Трандуил склоняет голову в приветствии – больших знаков внимания от него не дождётся ни другой король, ни посланник Валар. Давно он уже в них не верит.