ак что при разводе он будет для меня беден, но вот вместе с ней они смогут жить богачами. Была только одна незадача: его доставали мои разговоры о будущих детях и мое упорное желание забеременеть. Так что нервы у него уже сдавали и Орлов был готов в скором времени подать на развод, аргументируя его тем, что мы не сошлись характерами. Близкие друзья и коллеги Орлова знали о его отношении ко мне, но хранили молчание, взамен он частенько снабжал их суммами из нашего бюджета. Закончив, Олеся посмотрела на меня и молча отвернулась. От услышанного меня охватила невероятная ярость: чувство боли внутри стало настолько невыносимым, что вместо крика, оно порождало во мне желание ненависти. На еле гнущихся ногах, я встала, намереваясь ворваться снова в спальню и собственными руками убить Орлова. В то время, когда я осознавала все происходящее вокруг меня за последние годы, он спал в соседней комнате, утомленный любовными играми с Олесей и не реагировал на происходящее. Когда я повернулась и направилась в спальню, Олеся схватила меня за руку. -Послушай,- сказала она,- я понимаю, тебе трудно с этим смирится. Но выяснять между собой отношения у себя дома я не позволю. Мой тебе совет: езжай домой и жди его. Судя по всему, он к утру должен вернуться, вот тогда и делайте, что хотите. И еще, хочешь совет? -Попробуй,- с истерическим смехом произнесла я. -Уходи от него!- напоследок сказала она.- Мне жаль тебя, ты вроде нормальная девка, просто втрескалась в него, а ему не нужны такие. Он любит стерв, властных и эмоциональных. Белые и пушистые пай-девочки ему надоедают, уж поверь мне: я достаточно их видела рядом с ним. На этих словах я выбежала из квартиры, села в машину и горько зарыдала. Ну, за что мне это? За что он так со мной поступил? Что я ему сделала? Меня охватила боль, которая сковала все тело, ломала все кости изнутри и острым лезвием изрезала в клочья душу. Казалось, что внутри меня горит огонь, он обжигал каждый атом моего тела. В абсолютном беспамятстве, я доехала домой. Зайдя внутрь, я вдруг стала чувствовать, что силы покидают меня, и я снова начала проваливаться в черную, тянущую пустоту. Из последних сил я успела схватить телефон, набрать номер Лики, и уже падая на пол, сказать: -Лика, приезжай ко мне. Мне плохо... ГЛАВА 7 Глубина. Кромешная, темная, холодная, она поглотила меня целиком и держала в своих крепких, практически смертельных объятиях, словно мы были с ней единым, неразрывным целым. Она заменила мне все: солнце, воздух, землю. Я плавала в ней и не осознавала, как выбраться из нее. Она наводила истинный ужас, заставляла плыть все быстрее и быстрее вверх, стараясь выбраться на поверхность, но с каждым моим усилием вырваться из нее, она все крепче меня сжимала, как будто хотела сказать, что я навеки в ее власти... Первым, что я увидела, открыв глаза, был свет: яркими лучами он бил в глаза, вызывая при этом невозможность смотреть и заставляя снова закрыть глаза. Я попыталась снова открыть их, и снова потерпела поражение. С пятой попытки мне удалось, прижмурившись, увидеть палату. С трудом повернув голову, я обнаружила возле кровати тумбочку, на которой стояли мои любимые цветы: нежно-салатовые орхидеи, заботливо поставленные кем-то в вазу с водой. Слева от меня был расположен кардиограф, от него тонкие паутинки вели к датчиками на моей руке. Я привстала, пытаясь понять, отчего я нахожусь в больнице, и что со мной происходит. Но в палате, кроме меня никого не обнаружилось, из-за чего я решила позвать хоть кого-то. -Эй, кто-нибудь...- хриплый, почти могильный голос вырвался из моей груди, и я в бессилии снова упала головой на подушку. Дверь палаты тут же открылась, ко мне заглянула Лика, но тут же исчезла, закрыв за собой дверь. «Спасибо, сестренка, помогла, ничего не скажешь»- подумала я, как тут же снова дверь открылась и в нее влетела Лика, в сопровождении врача и медсестры. - -Наконец-то появились люди,- еле слышно прошептала я. -Катюша! Солнце, как ты?- с воплем, полным тревоги и слишком высоких нот, для моего слабого организма, вцепилась мне в плечи она. -Хуже некуда...- ответила я.- Где я? Что происходит? -Екатерина Александровна, успокойтесь,- обратился ко мне врач. Судя по бэйджику, который висел у него на груди, звали его Вадим Сергеевич. -Как ваше самочувствие? -Я же уже говорила: хуже некуда. Все тело болит, даже на свет смотреть больно, голос как будто не мой... Что случилось? -Успокойтесь, с вами уже все в порядке,- сообщил Вадим Сергеевич, снимая показания кардиографа. -Лика, что случилось?- повернувшись к сестре, я задала свой вопрос, потеряв надежду получить ответ на него от доктора. -У вас был сильный стресс, вы потеряли сознание и были доставлены к нам,- констатировал Вадим Сергеевич. -Я ничего не помню...- судорожно произнесла я, пытаясь понять, как и когда я потеряла сознание. -Катюня, ты позвонила мне, я только успела услышать, что тебе плохо и резкий удар,- пустилась в разъяснения Лика.- Естественно, я на всех парах помчалась к тебе. Приезжаю, дверь открыта, ты лежишь на полу, без сознания. Ну, я быстро «Скорую помощь» и вызвала, мы привезли тебя в нашу, областную больницу. -Господи, я ничего не помню...- начала было я, но тут же осеклась.- Что с ребенком??? Внезапно Лика уставилась на Вадима Сергеевича, тот кивнул медсестре, а она начала набирать лекарство в шприц. Их поведение не давало мне ничего понять, оттого я и стала выжидающе смотреть на всех сразу. Медсестра подошла ко мне и стала вводить лекарство. -Екатерина Александровна,...- с тяжелым вздохом начал врач.- Вынужден вам сообщить, что в результате перенесенного стресса, увы, но вы потеряла ребенка. Когда вас привезли к нам, мы уже ничего поделать не смогли, произошел самопроизвольный выкидыш. От услышанного у меня голова начала кружиться. Я закрыла глаза и только шепотом смогла спросить у Лики: -Это правда? -Катюнь, все не так страшно,- испуганным голосом заговорила она, гладя меня по руке.- Главное - что ты жива, здорова. Нужно только чуть-чуть подлечиться и все будет хорошо. -Вы молодая, крепкая девушка - родите еще и не одного малыша,- произнес доктор, хотя мне его слова были уже не важны. Снова в груди начал бешено пульсировать комок, в висках противно засверлило острой болью. Я снова начала закрывать глаза, и чувствовать, как неумолимо реальность возвращает меня обратно к темной глубине, вот только второго раза вырваться из нее у меня не будет. «Господи, за что? Я понимаю я, но малыш... Он ведь еще даже не родился....В чем его вина? Кто? Зачем у меня его отняли? Зачем...?» - я кричала это мысленно, голос полностью отнялся и больше мое тело мне не подчинялось. Я не хотела больше оставаться там, в реальном мире, среди людей. Ведь там есть тот, кто отнял у меня мою самую большую радость, мой смысл жизни - моего ребенка. Я была там только ради него, каждый день я мечтала, как он родиться, как я буду убаюкивать его, растить. Но он больше не там, не со мной. Чем дольше я осознавала то, что произошло со мной, тем сильнее и быстрее я погружалась в темноту и все дальше была от реального мира... Последующие три месяца я провела, словно сомнамбула: сон практически исчез из моей жизни, все происходящее вокруг меня было как в немом кино, глухим и бессмысленным. Возле меня неотрывно сидела Лика, пыталась поговорить со мной, но мне было крайне трудно реагировать на окружающий мир: он потерял для меня смысл в существовании. Казалось, что от меня в нем осталась только физическая оболочка, пустое тело: моя душа, мысли, эмоции были наполнены безразличием и холодом ко всем окружающим. С одной стороны, я прекрасно понимала: я продолжаю жить, но с другой: в чем смысл такой жизни? Конечно, мне было крайне трудно в тот момент: иногда я все же пыталась вернуть себя к реальности, но тут же со мной случались приступы истерики и, после приема антидепрессантов, прописанных врачами, я снова погружалась в бесчувственную пустоту. Казалось, что внутри меня что-то сломалось, словно я была деревом, которое было уничтожено беспощадным ураганом. В эти моменты, меня накрывала волна боли, обиды, предательства и унижения, слезы обжигали лицо, но одновременно и давали внутренней боли выйти наружу. В какой-то момент я поняла: я больше не являюсь собой, не контролирую себя и мне нужна помощь. Из-за приема антидепрессантов я становилась ведомой куклой, неким овощем, смысл существования которого сводился лишь к тому, что бы поддерживать свою жизнедеятельность, полностью лишенную разумно мыслить и быть личностью. Единственное, на что я еще оказалась способна: попросить Лику молчать о том, где я нахожусь и что со мной. Для родных и близких я уехала в Америку для работы над своим первым сольным альбомом, а для Орлова меня нет в жизни. Она с готовностью выполнила мою просьбу, не особо понимая причин ее, но и с расспросами не лезла: просто сидела все время рядом со мной в палате, держала меня за руку и говорила о разных пустяках. Ей так же было трудно, ведь она переживала за меня, всячески пыталась вернуть мне интерес к жизни, причем видя, что это бесполезно, Лика не прекращала попыток. За это время, которое казалось мне вечностью, мне пришлось признать: я морально уничтожена, сожжена дотла и развеяна по ветру. Прежней меня больше нет, моя сущность навеки погребена в той темной, холодной, бессмысленной глубине. Теперь нужно было родиться заново, стать новым человеком, начать свою жизнь с чистого ли