— Конечно, отвезу.
— Нет, давай лучше вызовем такси, — вспоминаю, что Владимир пил вино.
— Нормально всё, я не пьян. Я выпил совсем немного. Я справляюсь с управлением авто.
— А если остановят? — спрашиваю я.
— Меня? Половина полицейских уазиков катается на моём дизеле. Даже если остановят, то только для того, чтобы сопроводить до места с мигалками.
Я колеблюсь ещё немного, но потом соглашаюсь. Владимир относит все вещи в машину. Я отдаю ему ключи от дома, чувствуя облегчение от того, что хотя бы этот груз свалился с моих плеч.
К моему удивлению Владимир проезжает нужный поворот.
— Ты проехал мимо.
— Нет, не проехал, — хмурится мужчина. — Сегодня переночуешь у меня, а завтра я тебя отвезу на квартиру.
— Не кажется ли тебе, что это чересчур?
— Нет, не кажется. Я же ничего не требую. Просто не хочу, чтобы ты сидела всю ночь, сортируя вещи и заливая их слезами.
— Мои слёзы — не твоя забота, Володя. Ты и так очень много делаешь для меня. Спасибо.
— Да не только для тебя. И для себя тоже. Я говорю сейчас не про то, что надеюсь на твою ответную реакцию. Да, я надеюсь… и не буду этого отрицать. Но сейчас имею в виду нечто другое. Вся эта история с братской помощью. Никогда не был особо заботливым или милым. Я, скорее, эгоист. Но из-за тебя хотелось помочь. Ты делаешь меня лучше.
— Я? Я не делаю ничего!
— Да. Ты просто есть. И этим уже влияешь на меня. Я даже начал выделять деньги на спонсорскую помощь, на благотворительность. Хотя до этого момента предпочитал нести все свободные финансы в банк на депозит под хороший процент. Как тот дракон на золотишке.
Владимир усмехнулся и припарковал автомобиль. Мы доехали без приключений.
Я приняла душ в его квартире и направилась в спальню, натолкнувшись на него полураздетого. Владимир обернулся, натягивая просторные шорты.
— Извини.
— Ничего страшного. Проходи и ложись спать. Я сейчас выйду.
Владимир торопливо пожелал спокойной ночи и закрыл за собой дверь спальни. Провожая взглядом его фигуру, я не понимала, как тогда, ночью, я могла спутать его с Ярославом. Владимир более мускулистый, чем Слава.
Проклятая ситуация, двусмысленная и отдающая каким-то потаённым чувством стыда.
Утром Владимир огорошил меня предложением:
— Не хочешь устроиться ко мне на работу?
— Кем? — округлила я глаза от удивления.
Да, я заканчивала колледж по экономической специальности, но найти работу прямо по профессии не получалось. Я работала, где придётся, а потом Слава заявил, что его жена не должна работать. Я сидела дома, занимаясь только ведением домашних дел.
— М-м-м… Допустим, моим личным помощником? — спросил Владимир.
— И чем я буду заниматься? Перекладывать бумаги с одного места на другое?
— У тебя это очень хорошо получилось, — улыбнулся Владимир. — Такого порядка на моём рабочем столе не было уже давно.
— Нет. Спасибо, но я откажусь. Не хочу быть тебе должной больше, чем уже есть сейчас. Это во-первых. Во-вторых, я не самый ценный сотрудник. Не думаю, что работы будет так уж много.
— Я найду тебе занятие.
— Нет. Пожалуйста. Не дави на меня. Ты просто хочешь постоянно держать меня в поле зрения. Вот и всё.
— Так и есть. Не только держать в поле зрения, но и не давать тебе грустить. Когда чем-то занимаешься, остаётся не так много времени на сожаления. И в рутине проще утопить тоску.
Глава 19. Янина
Владимир, конечно, был прав.
Но я не хотела ещё больше вязнуть в наших сложных взаимоотношениях, потому что знала: очень трудно удержаться, когда желанный человек постоянно находится в поле зрения.
Я обзвонила кредиторов и попросила ещё немного отсрочки для того, чтобы продать дом.
Большинство из них пошли мне навстречу, войдя в моё положение, но некоторые настаивали на немедленной выплате, напирая на то, что Слава и так просрочил с оплатой.
Я не стала унижаться и сняла оставшиеся сбережения, заплатив самым настойчивым. Всем остальным придётся ждать.
Я практически на нуле. Теперь всё будет зависеть только от того, как быстро и удачно Владимир продаст мой дом.
Я вдруг подумала, что загнала саму себя в угол.
Что, если Владимир будет нарочно оттягивать момент продажи? Поводов у него достаточно.
Хотя бы тот, что я ему нравлюсь.
Настолько нравлюсь, что он готов плюнуть на моральную сторону вопроса. Не прошло и сорока дней, а он уже вьётся коршуном вокруг меня.
Странные ощущения возникают от его близости: иногда этот мужчина кажется мне ловушкой, иногда — спасением.
Чтобы не сидеть без дела и не тосковать понапрасну, я устроилась в супермаркет фасовщицей товаров. Я расставляла соки и молоко по полкам.
Работа была однообразная и рутинная, руки к концу дня ныли от того, что постоянно приходилось задирать их кверху, расставляя товар.
Владимир звонил часто, интересуясь, как дела. Иногда я отвечала на его звонки, вежливо разговаривая с ним на общие темы, иногда игнорировала.
Но не рассказывала, что устроилась на работу. Мне был понятен его интерес, но я должна была научиться жить сама…
— Янина?
От неожиданности я вздрогнула, выронив стеклянную бутылку гранатового сока. Бутылка ударилась о твёрдый пол и разбилась. Осколки и сок брызнули во все стороны.
— Ты меня напугал! — с укоризной произнесла я, взглянув на подошедшего Владимира.
Он нагнулся, отряхивая капли сока с дорогих брюк, и махнул рукой.
— Безнадёжно испорчено. Но что ты здесь делаешь?
— Я работаю здесь.
— Янка! Разбила, да? — послышался голос Марии.
Она была старшей по смене.
— Давай живо убирай здесь всё! Из зарплаты, понятное дело, вычтут. Вымой пол и протри загаженные полки.
Мария строго отчитала меня и удалилась, гордо подняв голову. Я двинулась в сторону подсобного помещения, но Владимир вцепился в мой локоть.
— А ну, постой! Зачем тебе это? Зачем тебе устраиваться низшим персоналом? Неужели то, что я тебе предлагал, хуже, чем это? Тебе нравится махать шваброй?
Владимир разозлился. Его зелёные глаза полыхали огнём недовольства, превратившись в узкие щёлки. Он был оскорблён тем, что я отказала на его предложение о трудоустройстве.
— Почему ты мне ничего сказала? — бушевал он. — Я же звонил тебе на днях!.. Но ты и слова не сказала о том, что устроилась на работу!
— Сегодня третий день, как я здесь работаю, — сказала я.
— Третий и последний! — рявкнул Владимир.
— Янка, чего стоишь? Работа не нужна, что ли? — послышался голос Марии. Она обошла торговый ряд и вернулась ко мне. — Или подсказать, где находятся швабра с половой тряпкой?
— Янина! — подчеркнул это слово Владимир. — Янина Русакова здесь больше не работает. Сколько стоит разбитая бутылка сока?
— А вы, мужчина, кто вообще? — недоумённо спросила Мария.
Строгий тон Владимира сбил с неё немного спеси.
— Клиент, разбивший бутылку сока. Без истерик, женщина. Я оплачу стоимость испорченного товара.
— И как это относится к работнице супермаркета? — недоумевала Мария.
Владимир проигнорировал её слова, подтолкнув меня в сторону служебного помещения.
— Переодевайся, марш! — скомандовал мне, придерживая рукой за спину.
Его высокая широкоплечая фигура застыла в дверном проёме.
— Что ты себе позволяешь? — запоздало возмутилась я.
— А ты? — он шагнул ко мне, стиснув плечи пальцами. — Что ты творишь? Чем моё предложение хуже того, что ты выбрала, а?
— Тобой! Твоё предложение хуже, потому что за ним стоит твой интерес. Небескорыстный. Мне неприятно! Ты растравливаешь мне душу!
— Неприятно? Я тебе неприятен?
— Да. Ты гнусно поступил по отношению ко мне! Теперь я буду постоянно думать, что ты добиваешься своих целей, действуя низко и грязно. Я… Я благодарна тебе за помощь, но не могу отделаться от впечатления, что твоя помощь пачкает меня грязью.