— Повторяю. Она не хочет с тобой разговаривать. И если ты, брат, не понимаешь намёков, то говорю прямо: она от тебя сбежала, как чёрт от ладана. Значит, оставь её в покое.
— Ты будешь решать за неё? — зло спросил я.
— Это её решение, — спокойно ответил Стас. — А я свою мелкую люблю и поддержу во всём. Тем более, сейчас. Тем более, после двойной трагедии.
По сердцу будто полоснули ножом. Значит, знает! Но всё ли? Я усмехнулся:
— Будешь держать её вдали, запирать? Мне нужно её увидеть! Янина!
Стас нахмурился и сжал моё плечо.
— Не ори. Её здесь нет. Янина налаживает свою жизнь. Если она сбежала от тебя с одним рюкзаком в руках, значит, для тебя сейчас нет места в её жизни.
Я стряхнул его руку, процедив сквозь зубы:
— Не лезь не в своё дело, брат.
Стас нахмурился и резко шагнул вперёд.
— Я думал, что в чём-то Янина преувеличивает. Думал, что это всё из-за сложного периода и тяжёлого состояния на душе. Но сейчас, посмотрев на тебя, понимаю её страх и нежелание находиться рядом с тобой.
— Не читай мне нотации. Это касается только меня и Янины. Наших отношений.
— Это не отношения. А головная боль…
— Она — моя головная боль, ясно?
Стас усмехнулся:
— Не твоя. Как бы тебе этого ни хотелось, сейчас не твоя. И никогда ею не станет, если ты будешь бросаться по её следу, как бешеная псина. Посмотри на себя со стороны. Ты прилетел бухой и невменяемый. Думаешь, я подпущу тебя к своей сестре? Да ни за что! Разворачивайся. Янины здесь нет. Я ни за что не назову тебе её адрес. Будет лучше, если она вообще не узнает, что ты за ней рванул…
Стас стоял словно стена. За его широкими плечами Янина спряталась даже не от меня, но в большей степени от себя.
Трусливая сучка! Стыдно признаться, что она по мне такая же больная и зависимая, как я по ней? Так трудно посмотреть правде в глаза и сказать себе, что она от меня голову теряет?!
Мне хотелось получить ответы. Не короткую записку на бумажке. Но вслух. Глаза в глаза. Мне необходимо было знать, получила ли она то, что хотела?
Получила? Получила или нет?
Почему я не могу узнать хотя бы этого? Почему перед моим носом постоянно захлопывается дверь?
Стас молчал, сверля меня тяжёлым взглядом. Мои мысли бултыхались внутри головы, оглушая своим рёвом. Внутри меня всё клокотало, я не мог связать хотя бы двух слов, опасаясь, что меня просто порвёт на клочки от ярости.
Внезапно я услышал её голос. Спокойный и будничный, сладкий. Как будто по лицу нежно провели кончики пальцев, а потом этими же пальцами стиснули рукоять лезвия и полоснули по глотке.
Я давно не слышал её — такой.
— Стас, это я. Перчатки у тебя дома оставила…
Глава 50. Владимир
Я резко открыл дверь, жадно вглядываясь в любимое лицо.
Невозможно красивое, с чуть раскрасневшимися щеками. При виде меня с лица Янины схлынула краска, а пятна на щеках заалели ещё сильнее.
— Привет. Беглянка.
Я шагнул вперёд, к ней, чувствуя, как зрение подводит меня. Просто мир закручивается, смывая ориентиры и очертания предметов. В фокусе только её лицо и страх в глазах.
Янина отступила. На плечо мне легла тяжёлая рука её брата.
— Оставь Янину в покое. Она не рада тебя видеть.
Злость резко взяла своё. Я развернулся, намереваясь ударить его.
Но я был пьян, а брат Янины оказался быстрее, впечатав кулак мне в лицо и мгновенно прижав к стене.
— Ни шагу в её сторону. Я же предупреждал.
Я не чувствовал боли. Просто что-то лопнуло, и по губам поползла горячая струя.
— Стас! Стас! Ты что? Отпусти Володю! — словно очнулась Янина, повиснув на своём брате-великане.
— Отпущу и спущу. С лестницы вниз… — процедил Стас.
— Прекрати! — потребовала Янина, пытаясь отпихнуть брата.
Тёмно-серые глаза беспокойно пробежались по моему лицу. Мне стало смешно.
— Надо покалечиться, чтобы ты переживала обо мне? Или лучше сразу сдохнуть? По кому убиваться больше будешь? По мужу или по мне?
Янина отшатнулась от моих слов.
Низко ударил, знаю. Просто у рыцаря запачкались в грязи сверкающие доспехи, и совершенно не хочется их оттирать.
— Отпусти! — рявкнул я, отпихивая Стаса. — Отпусти, ну, долбоёб! Не буду я её трогать. Как ты сказал, она бегает от меня, как чёрт от ладана?
Стас медленно разжал руку. Я вытер кровь с разбитой губы рукавом дорогого пальто.
— Кажется, у нас наоборот. Я в роли чёрта, которому нужен сраный святой ладан!
— Тебе нужно помочь. У тебя кровь… — едва слышно сказала Янина.
— Мне от тебя не помощь медсестры нужна, а кое-что другое.
— Стас, пусти в дом. Нужно помочь. Зачем ты руки распустил? — недовольно сверкнула глазами Янина.
— Напросился сам, — ответил Стас, не двигаясь с места.
— Ха… Поговорить сможешь, Ян, или это тоже выше твоих сил? — спросил я.
Проклятая кровь не желала останавливаться.
— Пару слов, не больше. Я уже понял, что ты меня не желаешь ни видеть, ни слышать…
Я прошёл к лестнице, спускаясь по ступенькам. Оглянулся.
— Я немного прошу. Пусть твой громила-охранник рядом постоит, если ему так хочется.
Я вышел на улицу, остановившись у подъезда. Янина почти сразу же вышла следом, а брат встал в дверях. Даже не оделся. Вышел на улицу в мороз в той же домашней футболке и шортах.
Янина раскрыла сумочку и достала сухие салфетки, протягивая мне.
— Вытри кровь, Володя…
Я отмахнулся. Сейчас мне её забота была как кость поперёк горла. Я скатал снежный ком, прикладывая к разбитой губе.
— Вернёшься? — спросил я, не желая ходить вокруг да около.
Задолбало. Я не футбольный мячик, чтобы меня пинали без перерыва.
— Нет, — покачала головой Янина и спустилась, отойдя подальше от подъезда, чтобы брат не услышал нашего разговора.
Я немного помедлил, но подошёл к ней, катая холодный, подтаявший снежный ком по губе.
— Володя… Я хочу пожить сама. Мне это надо. Ты наверняка слышишь только моё «я»…
— Да, так и есть. Ты — эгоистка. А ты не подумала, как херово я себя чувствую, беспокоясь за тебя, думая, что ты можешь носить моего ребёнка?
Янина покачала головой.
— Нет никакого ребёнка. У меня месячные точно в срок. У нас ничего не вышло. И может быть, так даже лучше. Нельзя было просить тебя об этом…
— Но ты попросила. Я согласился, надеясь, сама знаешь, на что.
— Прости меня, пожалуйста, — голос Янины дрожал. — Но я не могу оправдать твоих надежд.
Янина смахнула слезинку. Её пальцы покраснели от мороза. Я автоматически потянулся к рукам Янины, согревая их между своих ладоней. Наклонился, обдавая горячим дыханием.
— Не сейчас… — услышал я.
Я посмотрел ей в глаза: не ослышался ли я?
— Я не могу сейчас. Я не стану врать тебе. Я не могу остаться равнодушной к тебе, ты меня волнуешь, заставляешь чувствовать себя не в своей тарелке, — Янина перевела дыхание, решительно продолжив: — Я знаю, что ты — это ты, не твой брат. Вы сильно отличаетесь, но я, как одержимая, ищу сходство. Я не понимаю, нравишься ли ты мне из-за того, что вы со Славой на одно лицо, или из-за другого. Я запуталась.
— Мы идеально совместимы, дурочка.
Янина усмехнулась.
— Это может оказаться просто тоской по любимому, подменой, самообманом. Я хочу разобраться. Я прошу тебя. Дай мне время…
Я рассмеялся. Опять пришлось катать снежный шар, чтобы приложить его к губе.
— Время? Сколько? Что я буду делать со своим временем? Сидеть, как попрошайка, ожидая, пока ты копаешься в себе?
— Пожалуйста…
— Хочу, чтобы ты была моей! — резко перебил я её. — Заебался бегать вокруг тебя, боясь подышать в твою сторону слишком шумно или резко. Давай не сходя с этого места решим?
Я отчаянно и безумно надеялся на положительный ответ. Несмотря ни на что.
— Да или нет? — с напором спросил я.
— Не сейчас, Володя! — побледнев, ответила Янина. — Неужели ты меня не слышишь?