— Не волнуйся, с тобой ничего не случится.
Сквозь бинты Исабель удалось увидеть вязкую коричневую массу, которую руки Хосинды непрерывно перемешивали.
— Не беспокойся, все будет хорошо, все будет прекрасно, — вновь повторила старуха и наклонилась к своей пациентке.
Сеньора Салинос вздрогнула, когда заскорузлые подвижные пальцы пробежались по ее лицу.
— Ничего плохого не будет. Все будет хорошо, — голос Хосинды заставил Исабель расслабиться и закрыть глаза.
Старуха подняла повыше подушку и принялась накладывать на лицо женщины смесь из чана.
— Это больно? — вздрогнула Исабель, прислушиваясь к своим ощущениям.
— Это вроде холодной глины, вот и все, — успокоила старуха и принялась объяснять: — Ты почувствуешь прохладу и больше ничего.
Через несколько минут сеньора Салинос ощутила, что ей и вправду сделалось легче. Особенно успокаивал ее голос знахарки, казалось, проникавший во все клеточки тела.
— Руки Хосинды совершат чудо… Совершат чудо… Ты станешь другой, Исабель… Совсем другой… А потом я сниму бинты… Руки Хосинды сотворят чудо… Чудо… Это поможет…
— Я не могу понять, что ты делаешь, — вдруг встрепенулась сеньора Салинос, почувствовав, что ей трудно дышать.
— Потерпи, пока я не закончила, — в очередной раз успокоила Хосинда.
Однако молодая женщина шевельнулась и попыталась дотронуться рукой до лица.
— И когда это произойдет? — спросила она, решив, что грязевая маска излечит страшные шрамы.
— Может, завтра… Кто знает?.. — туманно ответила старуха и нравоучительно добавила: — Надо, чтобы это хорошо высохло. Все, что делается с помощью Всевышнего, требует времени.
Несколько секунд Исабель лежала неподвижно.
— Все равно я не могу понять, что ты задумала, — с досадой бросила она.
— Разве я хоть раз причинила тебе вред? — в голосе знахарки послышались нотки обиды.
— Нет, никогда, — согласилась сеньора Салинос.
— Тогда почему ты мне не доверяешь?
— Не в этом дело…
Хосинда слегка хихикнула и отняла уже немного затвердевшую массу с лица подопечной. Ощутив, что ей ничто больше не мешает, Исабель села на кровати.
— Какая ты беспокойная, — хмыкнула старуха. — Вечно тебе не терпится.
Хосинда, продолжая что-то бормотать, подошла со слепком к столу.
— Нужно уметь ждать, иначе все можно испортить, — знахарка, заметив настороженный взгляд молодой женщины, кивнула на дверь. — Иди погуляй, тебе это полезно…
— Я вам мешаю?
— Понимай как знаешь…
Хосинда махнула рукой и наклонилась над столом. Исабель, встав с постели, подошла к выходу. Несколько минут постояв у двери и понаблюдав за хозяйкой, она вышла из хижины.
На улице было тепло, даже душно, и если бы не легкий ветерок с моря, сеньора Салинос не смогла бы долго гулять. Обойдя дом несколько раз, женщина присела на гладкий валун и задумалась.
«Почему я так несчастна?.. За что Господь так наказал меня? Ведь когда-то у меня было все: красота, богатство, любовь…»
Не без усилий освободившись от грустных мыслей, сеньора вернулась в хижину и прилегла на постель. Незаметно ее одолел сон, и впервые за последний месяц Исабель спокойно задремала.
Проснулась сеньора от того, что почувствовала запах воска. Открыв глаза, она обнаружила, что за окном глубокая ночь, а за столом, сгорбившись, сидит Хосинда. Старуха что-то старательно скребла, изредка поправляя угасающий фитиль свечки.
— Хосинда, ты давно встала? — негромко спросила Исабель.
— Встала? — расхохоталась старуха. — Да я и не ложилась.
— Неужели? — удивилась сеньора и вдруг ощутила к знахарке нечто похожее на нежность. — Ты всю ночь работала…
Хосинда пожала плечами и, ни на мгновение не отрываясь от своего занятия, устало пробормотала:
— Я и не заметила.
— Ты не хочешь спать?
— Я лягу, когда закончу…
Несколько минут сеньора пролежала молча, прислушиваясь к скрежету дерева о глину и причмокиванию знахарки.
— Еще долго? — не сдержалась Исабель.
— Нет, надо, чтобы это хорошо высохло.
Методичность, с какой старуха выполняла эту работу, умилила сеньору.
— Зачем ты все это делаешь?
Старуха тяжело вздохнула и нравоучительно заметила:
— В жизни надо уметь не только брать, но и отдавать.
Услышав это, сеньора Салинос рассмеялась — она никогда не считалась с чувствами других.
— И кто тебя этому научил? — язвительно поинтересовалась Исабель.
Хосинда впервые подняла глаза на свою подопечную. Так ничего и не увидев сквозь узкие щелочки бинтов, старуха вздохнула.