— Чела, ты не видела сеньору? — громко спросил он.
— Она только что прошла в библиотеку, — девушка почтительно присела и, немного замявшись, произнесла: — Сеньор, я хотела спросить насчет портрета Исабель…
«Ах, да! Портрет!» — вспомнил Фернандо и поинтересовался:
— Убрали его?
— Да-да, — заверила Чела и, указав на прежнее место картины, продолжила: — Лоренцо сказал, что там пусто и нужно что-нибудь туда повесить…
— Хорошо, не беспокойся, я подумаю, — на ходу бросил Салинос и со всех ног кинулся в библиотеку.
Однако хорошее настроение мужчины мгновенно улетучилось, когда он застал жену в слезах.
— Что случилось, дорогая моя? — Фернандо обнял девушку и попытался заглянуть ей в глаза.
Мануэла тяжело вздохнула и робко произнесла:
— Почему ты со мной не посоветовался? Почему ты решил поставить его здесь?
— О чем ты? — Салинос удивленно вскинул брови, не совсем понимая, о чем идет речь.
Вместо ответа жена кивнула в сторону картины, которую Лоренцо и Чела поставили между окон.
— Я же говорила, что это мое самое любимое место в доме, — всхлипнула девушка, невольно встретившись взглядом со своей предшественницей.
Чувствуя, как в груди нарастает глухое раздражение, Салинос сжал зубы.
— Ты ошибаешься. Я никому не давал такого распоряжения.
Мануэла заплакала навзрыд, как ребенок, и, размазывая по лицу слезы, пролепетала:
— По-моему, в этом доме со мной никто не считается…
Фернандо, снисходительно улыбнувшись, с умилением поцеловал жену и ласково начал:
— Ну, что ты, милая… Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива…
— Ты не понимаешь, как я себя здесь чувствую, — перебила Мануэла и, кивнув на картину, добавила: — Все на меня смотрят, как на диковинку какую-то… Как будто я занимаю чужое место.
— Ну, брось, дорогая, — Салинос погладил жену по длинным волосам. — Ты на своем месте. Ты — хозяйка этого дома и моя супруга.
Любуясь печальными, полными слез глазами Мануэлы, Фернандо вновь поцеловал ее.
— Тебе просто нужно время, чтобы понять, как я тебя люблю, — горячо зашептал он. — Если бы ты это знала, то не расстраивалась бы, правда?
Утешив жену, сеньор Салинос решил тут же выяснить, кто же виноват в горьких слезах Мануэлы. Он спустился в кухню с самым решительным намерением наказать обидчика.
Фернандо повезло — все слуги были в сборе. Они мирно сидели за столом и обедали, в первое мгновение даже не заметив появления хозяина.
Салинос окинул всех суровым взглядом и сразу же приступил к выяснению.
— Кто поставил портрет в библиотеку? — четко выговаривая каждое слово, спросил он.
Лоренцо, едва не подавившись, резко вскочил.
— Вы мне сказали, чтобы я убрал портрет из зала, — растерянно пробормотал он, недоумевая, чем вызван такой гнев.
— Да, скачал. Но разве я говорил тебе поставить его в библиотеку? — в голосе Фернандо появились металлические нотки.
— Это я распорядилась, сеньор, — тихий голос Бернарды заставил всех вздрогнуть и повернуться в ее сторону.
— Вот как? — Салинос растерялся, не представляя себе, как будет отчитывать домоправительницу.
А та, воспользовавшись минутным замешательством хозяина, перешла в наступление.
— Мне показалось, что это самое подходящее место, пока вы не решили, куда повесить портрет.
Поняв, что наказывать некого, Фернандо обреченно махнул рукой.
— Только не в библиотеку, — вздохнул он. — Вынесите его оттуда.
— Хорошо, — Лоренцо вновь сел и пододвинул к себе тарелку.
Видя, что слуга не собирается тут же выполнить его приказ, Фернандо повысил голос:
— Немедленно!
Лоренцо застегнул пиджак и, вставая, услужливо поинтересовался:
— А куда прикажете повесить, сеньор?
Мгновение подумав, хозяин ответил:
— В маленькую комнату на первом этаже.
На лице Бернарды промелькнуло удовлетворение.
— Да, сеньоре Исабель там будет лучше. Библиотека ей всегда казалась унылой, — принялась рассуждать домоправительница, словно речь шла не о портрете, а о живом человеке.
Это слегка разозлило Салиноса.
— Исабель умерла, Бернарда, а новую хозяйку этого дома зовут Мануэла, — сквозь зубы процедил Фернандо и, обведя слуг взглядом, добавил: — Мне бы хотелось, чтобы вы это запомнили.
Не успела за Салиносом закрыться дверь, как домоуправительница негромко заметила: