– Благодарю, госпожа Хульда, это было бы здорово. – Она с готовностью закивала. – Мне хочется показать свое сокровище всему миру, хочется гулять с ним по улицам! Здесь, в квартире, я чахну как цветок. Но с этим мячиком, – она указала на свой живот, – мне страшно спускаться по лестнице.
– Солнце и свежий воздух полезен как матери, так и ребенку, – подтвердила Хульда. – Что касается одежды, – продолжала она, – то первое время малышам нужно немногое. Пары рубашек и двух пар шерстяных штанов будет достаточно. Может, здесь, в доме, есть семьи с детьми постарше, которые могли бы одолжить вам детские вещи?
Лило кивнула:
– Да, две соседки уже предложили мне одежду. Мне бы очень хотелось одеть малыша во что-нибудь новенькое, но вы правы: у меня нет права привередничать. Вольфи тоже всегда так говорит.
Из кухни доносился храп Вольфганга, и Хульда подумала, что чем быстрее Лило смирится со своим положением, тем лучше. Вряд ли оно изменится: ее муж – неквалифицированный заводской рабочий, скоро у них будет ребенок, а потом еще один и еще. Вскоре в этой комнатушке будут спать трое Шмидтов, а через несколько лет – четверо или пятеро. Хульда видела, как такое происходило во многих семьях, которые она навещала. Лило и Вольфгангу некогда будет переживать из-за отсутствия кружев или новой детской одежды. Им предстоит бороться с болезнями, вшами, голодом, горами белья и гнетущей нищетой. Им предстоит зажиматься и экономить, чтобы дать своим детям хоть начальное образование – и в конце концов придется пожертвовать собственными мечтами и амбициями. Такова жизнь, которая их ждет, неотвратимая и беспощадная. Шмидты родились на Бюловштрассе, здесь они и умрут. Если очень повезет, то в старости, но, скорее всего, в расцвете лет, – в родах или от болезни.
Хульда испугалась своих мрачных мыслей. Иногда девушка задавалась вопросом, почему она продолжает помогать семьям из бедных районов, хотя ничего не может изменить? Ответ: потому что она должна им помочь! Потому что у людей только одна жизнь, и они имеют право прожить ее настолько достойно, насколько возможно.
Акушерка глубоко вздохнула. На кухне засвистел чайник, и она заторопилась туда, боясь разбудить Вольфганга. В шкафу над плитой она нашла посуду и одну банку с чаем и одну – с кофезаменителем из цикория, положила ложку заварки в кружку с отколотой ручкой и залила кипятком. Потом осторожно, стараясь не разлить, отнесла кружку в спальню и поставила на комод, остужаться.
Хульда пододвинула саквояж к изголовью кровати и потерла руки, чтобы их согреть.
– Что ж, посмотрим, что вытворяет наш маленький проказник, – сказала она с напускным весельем.
Глаза Лило засветились от радости. Удивительно, но какими бы бедными и несчастными ни были люди, рождение ребенка для большинства из них означало одно: счастье.
– Хотелось бы мне знать, мальчик это или девочка, – тихо сказала Лило.
Рассмеявшись, Хульда достала из саквояжа инструменты.
– К сожалению, этого слуховая трубка нам не скажет, поэтому придется немного подождать.
Она задрала ночную рубашку и ощупала беременный живот.
Лило с тревожным видом следила за каждым движением, пока Хульда не закончила и не похлопала ее по руке.
– Все замечательно. С последнего осмотра ребенок не перевернулся, он послушно лежит головой вниз. Можно сказать, что он на финишной прямой. – Хульда положила руку Лило на живот и погладила его. – Ваш малыш хорошо развит, он большой и сильный. Думаю, он почти готов появиться на свет.
Она снова приложила слуховую трубку к животу, закрыла глаза и прислушалась. Вот оно – рядом с тихим сердцебиением матери галопировал ровный и сильный пульс ребенка.
– Он правда в порядке? – спросила Лило.
– Да, – подтвердила Хульда, убирая слуховую трубку. – Его маленькое сердечко стучит образцово. У вас в животе послушный малыш, который знает, что от него требуется.
– Хотела бы я тоже это знать, – со слезами на глазах пробормотала Лило. – Но я понятия не имею! Мысль о родах приводит меня в ужас! По ночам я почти не сплю, потому что все время думаю о том, как это больно…
Хульде были хорошо знакомы страхи первородящих матерей.
– Со всеми так, – сказала она и бережно отвела волосы с лица взволнованной Лило. – Но как только роды начнутся, вы сразу поймете, что делать – тело само подскажет. Вам останется лишь следовать этим подсказкам. Да и я буду рядом.
– Вы придете сразу, как я позову? – спросила Лило.
Хульда кивнула.
– Конечно. Отправьте на Винтерфельдтштрассе одного из соседских ребятишек, я сяду на велосипед и примчусь так быстро, что вы и пикнуть не успеете.