Самый наглядный пример действия отрицательных эмоциональных состояний — внешний вид человека, постаревшего лет на десять за одну ночь в результате известия о смерти близкого. Волосы седеют чуть ли не на глазах, лицо покрывается морщинами. А ведь от его переживаний умерший все равно не воскреснет.
Кое-кто из романтически настроенных читателей, желая „оправдать“ сильные эмоции, приведёт в пример гениальных людей, которые в то же время были очень эмоциональны. Вот Пушкин, например… Может быть, одарённость связана с отклонениями?
Отвечаю честно. У одного процента людей, которые по-настоящему талантливы от природы, можно при желании отыскать те или иные отклонения в развитии личности, и то не всегда. А у 99 процентов психически больных людей никаких особых способностей не присутствует. Поэтому считать собственное психическое расстройство признаком одарённости — верх нелепости.
Если уж на то пошло, сами психические отклонения гениальных людей скорее мешали им в творчестве, чем помогали. Тот же Пушкин, как свидетельствуют факты, подсознательно искал смерти: за полтора года, предшествовавших смертельному поединку с Дантесом, он три раза вызывал на дуэль других мужчин. Подобное поведение, вызванное неадекватно сильными эмоциями, нельзя назвать иначе, как саморазрушительным. Так что „козырять“ здесь нечем.
Как уже говорилось, от первобытного человека мы унаследовали определённое строение мозга, эмоциональные центры которого находятся в более древней, „животной“ части. Она обеспечивала человеку не столько „размышление“, сколько выживание в мире, полном опасностей. Так, эмоция злости удваивала силы и помогала справиться с противником, а страх позволял вовремя „сделать ноги“ от более сильного врага.
Что на это может ответить психолог? Раз уж мы родились с таким „эмоциональным отягощением“, будет вдвойне полезно научиться его контролировать, а также давать выход своим чувствам конструктивным, неразрушительным путём.
Всем психотерапевтам известны так называемые „драматические“ пациенты (чаще — пациентки), склонные к преувеличенным, „театральным“ эмоциям в простых ситуациях. Казалось бы, подобные сильные переживания должны были бы мобилизовать организм на активные действия? Ан нет. Вся энергия у них выливается в „гудок“ — бесконечные словесные переливания из пустого в порожнее. До (рациональных) действий дело, как правило, так и не доходит.
Я как психолог длительное время не мог разгадать подобный ребус, пока не понял, что раздутые, экзальтированные эмоции таких „театралов“ как раз и являются барьером для деятельности. В самом дели, если человек фактически поставил себя „на грань“ в относительно спокойной, неугрожающей ситуации, то что может с ним произойти, когда в результате его поступков ситуация начнёт меняться, причём, вероятно, не всегда предсказуемым образом? „Раз мои чувства уже на пределе, — рассуждает такой пациент, — значит, дальше я продвинуться не смогу, поскольку у меня „поедет крыша“. Так что я лучше оставлю всё как есть и буду дальше посыпать голову пеплом“. Рациональное решение — учиться „снижать градус“ своих переживаний — эти люди также склонны саботировать, поскольку оно означает в перспективе ту же ненавистную им деятельность, чреватую стрессом. Поэтому предпочитают поведение в стиле „заменителей реальной жизни“: латиноамериканских сериалов или телевизионных ток-шоу, главный принцип которых — много шума из ничего. Поэтому и выбирают „кухонную“ психотерапию (с соседкой по этажу) вместо настоящей: гарантировано эмоциональное сочувствие, „пар будет сброшен“, а менять себя, к счастью, не придется.
Если такой „драматический“ пациент и обращается к психотерапевту, то чаще всего не по собственному желанию: близкие родственники или начальник на работе заставили. Правда, об этом факте скромно умалчивается, поскольку признание в нём означало бы необходимость настоящей (и длительной) психотерапии, связанной с эмоциональным переобучением (в частности, с использованием техник антидраматизации и десенситизации — снижением чувствительности). При первом же „затруднении“ в психотерапии — малейшем намёке на стресс — такой изнеженный клиент „делает ноги“, мысленно объясняя свой поступок некомпетентностью или „жестокостью“ специалиста. Вот и брызжут такие „театралы“ своими переживаниями дальше, грузят ими окружающих и при этом бегут от реальных дел.
Помню, как на мою книгу „Психологическая ЛЕВИТация“ хлынула лавина эмоциональных откликов — вплоть до оскорбительных. „Трезвого“, рационального анализа не содержало ни одно письмо или устный отзыв. А ведь я всего лишь попытался более откровенно, чем это было принято раньше, проанализировать взаимоотношения женщин с мужчинами в аспекте наиболее распространённых женских манипуляций. С фактами и выводами не спорил никто: многих возмущало само обращение к теме „таинства“ полов. Притом, что на форумах, где проводились дискуссии, периодически звучали такие фразы: „здесь, в целом, правильно написано, но каков наглец!..“.
Читая данные отзывы, я вспоминал „информационную теорию эмоций“ академика П.В. Симонова. Согласно этой концепции, человек склонен „восполнять“ эмоциями недостаток информации по важной для него проблеме. Однако некоторых неразумных граждан эмоции захватывают столь сильно, что получить объективную информацию они даже не пытаются, упорствуя в своих заблуждениях. Напоминает бред шизофреника об „электронном воздействии“ на него из квартиры этажом выше. При этом больному даже не приходит в голову подняться туда и удостовериться, так ли это на самом деле. Или хотя бы при встрече в подъезде с жильцами вышеозначенной квартиры честно спросить: „Ну зачем вы за мной следите? Кто я, по-вашему…?“
Когда несколько неразумных челов испытывают одну и ту же сильную эмоцию — например, „праведный гнев“, им становится гораздо проще „понять“ (если здесь можно применить это слово) друг друга, чем вступать в „интеллектуальные“ разговоры. Поэтому толпа, обладающая ничтожным разумом, так легко „воспламеняется“.
Нередко один из супругов (чаще жена) провоцирует другого на сильные негативные чувства, поскольку для неё эмоции, пусть даже и отрицательные, являются более сильным аргументом, чем сдержанная доброжелательность. Кстати, о том же пишет в своих мемуарах Моника Левински, бывшая любовница бывшего президента США Билла Клинтона. Спокойные положительные чувства со стороны бойфренда её не удовлетворяют. Могу себе представить, каково пришлось Биллу… И всё ради нескольких минут удовольствия. Да-а, и президенты делают глупости.
А пока современные исследования показывают, что многие проблемы с физическим здоровьем у человека связаны с „отравлением“ организма отрицательными эмоциями и гормонами стресса. Выявлена корреляция между негативным внутренним состоянием и раком, гипертонией, язвой и другими заболеваниями. Гормон стресса кортизол способен разрушать клетки головного мозга, что, в свою очередь, ведёт к серьёзным болезням. Вспомнили свою путаницу в мыслях во время стресса? Это кортизол (тот же адреналин) сеет хаос и разрушения в вашей голове.
Забегая вперёд, скажу, что один из лучших способов уменьшить сильные негативные эмоции страха, злости, вины или сожаления — сделать всё, что в ваших силах в той или иной ситуации. И честно себе об этом доложить. Ну а то, что изменить невозможно — просто принять (как плохую погоду за окном). Иначе в подсознании появится эмоциональная „бомба“, которая ударит и по физическому здоровью.
Люди зачастую мучают сами себя, завидуя успехам других. „Человек по сути дикое, отвратительное животное, — пишет Шопенгауэр, — … в груди почти каждого человека ненависть, гнев, зависть, злоба и ярость накапливаются, словно яд в зубах ядовитой змеи и лишь ждут случая излиться наружу…“ Каждый из читателей может вспомнить совершенно нетерпимых людей, которые все свои силы тратят на борьбу с коллегами. Из-за этого страдает работа.
Интересно, что в связке „зависть — ненависть“ первая эмоция считается менее приемлемой, „запрещённой“ и нередко „прикрывается“ второй. Тот же Шопенгауэр отмечает, что самую сильную зависть вызывают природные, врождённые дарования других людей: ум, талант, красота. Снова мы видим, что одни предпочитают развивать и реализовывать себя, а другие — переживать и брызгать слюной.