«Значит, долбить промерзлую, стальную землю под фундамент электролизного цеха. А храбрые девчата! Носа не вешают!»
— Ну что ж, копать будем! — неожиданно хрипло приказал он, тут же соображая, что допускает ошибку: надо бы сперва познакомиться.
Девушки, точно не слыша его, отошли по одной к маленькому костру. Над серым дымом они протягивали окоченевшие руки.
Теряясь, но пытаясь овладеть собой, Григорий распоряжался:
— Расчистим под линию снег, а потом на этом месте через каждые четыре метра будем копать ямки, — и добавил: — девочки.
«А может, зря я их так ласково называю?»
Люда, которую он увидел первой, рассмеялась. С припухлыми, нежно очерченными тубами, стройная даже в телогрейке, она поинтересовалась шутя:
— А сколько, мастер, ямка стоит?
Не уловив ее шутливой интонации, Григорий нахмурился:
— Сделать надо сначала, а потом и спрашивать!
И мгновенно ощутил возникший барьер отчужденности.
Теперь все девушки столпились у костра, о чем-то переговаривались, кидая насмешливые взгляды в сторону Григория. Он полез в карман за чертежом, попытался развернуть его, но озябшие руки не слушались. Подойти бы к костру, попросить бы их помочь развернуть, но что-то мешало.
Расстелив на мерзлой земле чертеж, Григорий взял виток проволоки и принялся размечать ту линию, где должны идти столбы. «Вот это начало! Вот это инженерная деятельность и тонкий психологический подход к подчиненным!»
Разметив, он подошел к девчатам.
— Ну, девочки, вы расчистите снег и начинайте копать! А я пойду в контору и выпишу наряды, — он обернулся к Люде Сенцовой. — Сколько стоит эта ямка, я сейчас не знаю.
Девчата стали расходиться по своим местам.
— Мастер, позаботился бы, чтобы дров привезли и опилок, — сказала Люда Сенцова. — Земля-то как камень.
«Я же новенький, черт вас всех подери! Новенький! Не знаю ничего! Да, скажи вам, оправдайся так! Пустое это — оправдываться! Я вам сейчас что-нибудь хорошее скажу, ну, пошучу». Но он молча поднял воротник и зашагал к конторе.
Вслед за ним в натопленную контору вошел и Жарков.
— Чудный парень Сергей Миронов, — сказал Жарков, — чуть не замерз сегодня перед рассветом. Курьер наш. Кто-то из новеньких его домой притащил. А сейчас уже принес Сергей свою папку с приказами, и такой виноватый вид у него, словно из-за него задерживается подвоз компрессоров... Трудно показалось, а, Уралов? Ты еще не продумал текста заявления об уходе?
Григорий шел к бригаде и прикидывал: «Чтобы в месяц — 700-800 рублей, в день надо выдолбить ямки три».
Он подошел к самому костру и протянул над дымом руки. Время уже к обеду, но расчищена всего лишь узкая тропка. «А работают без отдыха. Себя не щадят. Но выработка... Эх, черт, лучше бы мне лентяи и лодыри попались, тех бы носом ткнул, а здесь?..»
— Идите, будем разбираться! — крикнул он.
Они нехотя оставили лопаты, а Люда Сенцова вызывающе закинула лопату на плечо и подошла последней,
— Вот что, девочки, — неожиданно для себя спросил Григорий. — Кто-нибудь из вас знает, сколько стоит одна ямка?
— Мы всего третий день здесь.
— Ну, а как вы сами считаете, — не решаясь сообщить расценки, сказал Григорий, — сколько сможете сделать?
— Сделаем больше, чем можем, — подала голос Женя Воскобойникова, самая плечистая дивчина, которая одна носила теплые брюки по-мужски, не прикрывая их юбкой.
«А сам бы я? Четыре бы выкопал и упарился. Но чего я нюни распустил? Я — начальник».
— Вот они, расценки. Надо по три ямки на человека, чтобы заработать. Кто бригадир?
— Вон Воскобойникова.
Они пошли с Женей в контору.
В конторе она взяла ручку и, не глядя, подписала наряды.
Столовая была невдалеке от будущего электролизного цеха. Когда Григорий вошел туда и о облегчением сдал в раздевалку задубевшее пальто, ему показалось, что кто-то очень знакомый, приоткрыв дверь и впустив в помещение бородатый морозный пар, задержал на нем взгляд.
Мелькнула пола полушубка. «Неужели Ирина? Но она же в Куйбышеве». Так бывает: думаешь, вызываешь в памяти дорогой образ, и начинает казаться, что человек где-то рядом, около. А это просто чувство твое преодолело разлуку и на миг приблизило дорогое лицо,
Григорий выбил чек, отошел от кассы, ища, куда бы пристроиться.
— Сюда, сюда, мастер! — махнула ему Люда Сенцова.
Он подошел, присел на свободный стул, сдвинул в сторону тарелки. Люда подвинула ему ложку и вилку.
Она сидела прямая, улыбчивая, жизнерадостная и кивала знакомым.
...После обеда Григорий обошел еще две бригады землекопов и направился к каменщикам.