Джо почесал затылок.
— Удивительно, что ты сумела найти цветную бумагу на корабле. Обычно моряки не берут ее с собой.
— Я нашла! У нас на корабле она была, ее даже было очень много. Я не стала бы брать для украшений страницы из судового журнала — Генри запретил мне это делать, а я его во всем слушалась. Но у него на столе всегда лежала пачка разноцветных картинок. Я не могла разобрать, что на них нарисовано — просто пятна какие-то. А когда я вырезала из них цветы и птичек, они стали действительно красивыми, комната ожила, стала уютной и очень милой. А он в благодарность…
Диана разрыдалась. Черный Джо припомнил бумажные цветочки, остатки которых он видел в каюте капитана, тяжело вздохнул и, погладив Диану по голове, сказал:
— Он расстроился из-за морских карт. Моряки, знаешь ли, их очень берегут.
— Ну, я же не испортила, — всхлипнула Диана. — Я их только красивее сделала. Мои розы из бумаги всегда всем так нравились! А он… Вот ты, Джо, скажи, ты бы стал так себя вести?
Вместо ответа Черный Джо протянул ей последнюю карту, которую все еще держал в руке.
— Вот, — сказал он, отводя глаза, — можешь сделать что-нибудь.
— Правда? — удивилась Диана. — И ты точно не будешь потом ругаться?
Джо помотал головой.
— Я сделаю тебе журавлика, — сказала Диана. — Я умею делать журавликов из бумаги.
За несколько секунд карта чудесным образом превратилась в птичку.
— Тебе нравится?
Черный Джо молча кивнул, взял в руки то, что только что было картой и, не мигая, уставился на стройного голубого журавлика.
— Спасибо, Джо, ты настоящий моряк. Знаешь, я уже не жалею, что поплыла вместе с Генри на этом корабле. Пожалуй, я даже благодарна ему. Ведь, если бы не он, я бы с тобой не познакомилась.
Наступила пауза. Черный Джо понимал, что сейчас ему нужно что-то ответить, судорожно пытался придумать что-нибудь уместное и остроумное, но так ничего и не придумал. Молчание снова прервала Диана:
— Я только одного не могу понять: что я могла найти в этом Генри. Где глаза были? Как ты думаешь?
— Если совсем честно, то я его не рассмотрел вовсе, — ответил Черный Джо, смущенно опустив глаза на свой кортик.
Диана проследила за его взглядом, понимающе кивнула и, обняв Черного Джо одной рукой, положила ему голову на плечо.
— Вот это я понимаю — настоящий мужчина. Действительно, чего там рассматривать? Таким я тебя и представляла. Решительным и отважным. Так и вижу тебя на палубе «Вюконга» с подзорной трубой в одной руке и шпагой в другой. Кстати, а почему твой корабль называется «Вюконгом»? Я слышала несколько историй, но все они какие-то неправдоподобные.
— Да, я тоже слышал много рассказов про это. В них нет ни слова правды. А было так: я долго придумывал название для своего будущего корабля — мужественное и запоминающееся. Пиратский корабль должен приводить в ужас одним своим именем. Я собирался назвать его «Покоритель морей». Мне нужно было только достать красивые медные буквы, которые блестели бы на солнце и уже издалека вселяли бы трепет в сердца всех встречных капитанов. Хорошие буквы — самое главное в корабле, тут ни в коем случае нельзя ошибиться. Я нашел самого лучшего мастера. Он делал буквы для кораблей, побеждавших во всех знаменитых сражениях. Правда, и цены у него были не маленькие. Я приходил к нему больше недели каждый день, и мы до вечера торговались. Наконец, он согласился на мою цену, но тут оказалось, что готовых букв у него совсем немного. Накануне у него был большой заказ, и весь товар был распродан. А я уже не мог ждать — мне надо было выходить в море. Пришлось согласиться на то, что у него оставалось. Это были буквы «Г», «О», «В», «Н», «Ю» и «К». Но ведь из них невозможно составить ни одно слово! Мы долго обсуждали, рассмотрели несколько вариантов и остановились, наконец, на слове «Вюконг». Хорошее такое, мужественное название. Под ним мой корабль и прославился.
— Здорово! — сказала Диана. — Из всех историй, которые я слышала о «Вюконге», эта самая интересная. И где же он сейчас?
Черный Джо смутился. С секунду он помолчал, собираясь с мыслями, а потом неохотно ответил:
— Я сдал его в ремонт. Там обшивка помялась, и бушприт поменять надо. На днях, знаешь ли, захожу в Магелланов пролив. Обычно там в это время никого нет, а мой корабль такой известный, что ему всегда уступают дорогу, так что я скорость сбрасывать не стал. И тут слева меня подрезает какая-то баржа. Кто их в море выпускает — я не понимаю. Я уж сколько лет корабль вожу, а такого себе не позволяю. Ну, баржа, конечно, восстановлению не подлежит, а у меня вмятина в обшивке и бушприт полностью менять надо. Особенно, конечно, бушприт жалко. Он у меня…
— А что ты читаешь? — неожиданно перебила его Диана.
— Я?
— Да. А то этот идиот Генри вообще, кажется, ничем кроме рома не интересовался. Не понимаю, зачем мужчины пьют эту гадость, он же совсем не вкусный. А еще смеялся надо мной, когда у меня кончились конфеты. Я не понимаю, что мешало ему взять побольше конфет — они ведь не тяжелые. Зато рому набрал бочек десять. А потом давай надо мной издеваться: «Неужели ты не можешь жить без конфет!» Могу! Запросто. А вот ему без рома не прожить. Видел бы ты его лицо, когда я вылила за борт весь его ром. «Ничего, — говорю, — учись здоровому образу жизни: дыши свежим воздухом, загорай, купайся в море». Нет, на это он не способен. Он и меня купаться не пускал, и сам не хотел. Каждый раз такой скандал устраивал. Он даже обзывал меня дурой. Конечно, для мужчин все женщины дуры. А у самих в элементарных вещах порядка нет. Я как увидела их компас — в ужас пришла. Это ж самый важный прибор на корабле, а он у них до того разболтался, что невозможно было понять, куда он показывает. И почему я, женщина, должна его приклеивать? Неужели на корабле нет ни одного мужчины? Или мужчины нужны только для того, чтобы устраивать истерики по любому поводу? Некоторые думают, что так поступают только женщины. Нет, как раз мужчины занимаются этим постоянно.
— И сколько же вы так проплавали? — с дрожью в голосе спросил Черный Джо.
— Долго. Почти два месяца. Причем в начале Генри говорил, что мы доберемся за неделю. Но прошло несколько дней, и он сказал, что не знает, куда плыть и где мы. Интересное дело: когда выходили в море — знал, а потом вдруг сразу забыл. Вот это я называю мужской логикой.
— Два месяца… — повторил Черный Джо.
— С ним это было невыносимо. Но с тобой, мне уже кажется, я могла бы плыть так всю жизнь. Смотреть на звезды, слушать плеск волн, разговаривать о море, о путешествиях, о мужественных людях и сильных чувствах.
— Всю жизнь… — повторил Черный Джо. — Да, в этих водах много кораблей пропадает.
Просыпаясь, Билли слышал бодрый голос Черного Джо.