– Нет. Нет нас и ни ты ни я не скучали. Нет, дети не будут прогуливать выполняя роль няньки твоим детям. И нет, ты не останешься здесь. Ни ты, ни твои дети не будут жить со мной под одной крышей. Тебе напомнить, что ты была еще моей законной женой, когда сношалась со своим шефом и что вы зачали первенца еще тогда? Или напомнить, как ты ушла? Забрала свои вещи оставив без присмотра близнецов одних, когда им еще не было двух лет. Или как пыталась вернуться и выдать вашего сына за нашего?
– Милый, кто старое помянет, тому глаз вон! Я же знала, что твоя кикимора зайдет с проверкой. Ты же мне совсем не доверял, присылал ее каждые два часа меня контролировать.
– Я присылал свою помощницу, потому что наши дети были простужены, хапанув маг простуду по твоей же вине. И моя помощница, в отличии от тебя, их поила лекарствами и бульоном. А ты в это время развлекалась со своим шефом, будущим мужем и отцом своих детей.
Шеф был зол, по-настоящему. Он уже метал искры и злость огнем и кровью заливали его глаза. Я стала свидетелем очередной его семейной сцены скандала. Я видела, он сдерживается, из последних сил.
– Ну переспи, и ты с ней и мы будем квиты. Хотя нет, она такая страшная…
– Не смей! Не смей оскорблять Хильду. Не смей лезть в мою жизнь. Не смей лезть в жизни детей.
– Я твоя жена и мать этим детям, я буду лезть, уж прости. И жить я буду здесь. С детьми и с тобой. Мы семья.
– Мы никогда не были семьей. Ты с первых дней совместной жизни дала понять это мне и детям. Жить здесь ты и твои дети не будут. Если откажешься от городской квартиры сейчас, то к вечеру, вместе со своими детьми, останешься перед воротами академии, с другой стороны. Хранитель без моего личного разрешения тебе не позволит остаться, тебе это прекрасно известно.
– Ой, ли? Поплачусь твоей кикиморе, она выпишет временное разрешение. А уже завтра выпрошу у отца от министерства постоянное. Тебе не избавиться от меня, милый. Я все решила.
– Мама, – заговорил Нат, – у папы уже сеть отношения с
– Не смей спорить с матерью… э-э-э-э…
– Нашего сына зовут Натаниэль.
Злобно рыча выплюнул шеф.
– Я помню, как зовут наших детей! За кого ты меня принимаешь? Но эта дамочка тебе не пара. Вы кстати свободны. Я вернулась и нас все будет хорошо, а вам не стоит лезть в чужую семью. Создавайте свою.
– нет нас! Никогда не было благодаря тебе. И никогда не будет. И ты сейчас свободна. Вон!
Шеф орал, а его бывшая заливалась смехом. Обнимала и висла на сопротивляющемся шефе. Но как-то по мне слабо сопротивляющемся. Она целовала его куда попадет, щека, плечо, рука, нос, везде где успевала. Он убирал ее руки, слегка отталкивал от себя и отодвигался сам. Но мне было мало этого. Он может быть жестким, может быть убедительным, непоколебимым. Но видимо не хочет, сомневается. Я устала наблюдать этот цирк. Слишком больно. Я налила себе воды из кувшина, выпила залпом и прочистив горло обратилась к шефу, нет, ко всем здесь сразу.
– У меня много работы. Надо успеть закончить до отъезда. Надеюсь вы помните о моей командировке по объектам, которые я курирую? Думаю, ближайшее время мы вряд ли увидимся, как минимум пару месяцев.
– Я думал навещать тебя порталами…
– У вас есть не решеные вопросы дома, семейные. Определитесь.
Я глубоко вздохнула не зная, что еще добавить к уже сказанному и увиденному. И ушла. Не прощаясь ни с кем. У кикиморы действительно много работы перед отъездом. Так много, что даже поплакать времени нет.
Вечером на пороге моего дома со мной прощались дети, все четверо. Шеф не пришел, я надеялась до последнего. Но к порталу пеня проводил Гердц, он помог с багажом. И я потерялась, растворилась в работе на целый месяц. И затерялась бы на дольше, если бы не получила приглашение на ужин от шефа. Впереди были выходные и через порталы я вернулась в родную академию. Нет, я прилетела к нему, моему мужчине. Мой домик… Там был погром и захват жилплощади. Лис убирала, Сердж и Сара готовили ужин, а близнецы освободили мою купальню, только узнав, что я приехала. Меня обнимали, целовали и пытались накормить. О шефе мы не говорили. Дети переселились вы мой дом. Не стоит быть гением чтобы понять, кто хозяйничает в доме семьи ректора. Но на ужин я все же пошла. Где-то глубоко в душе еще жила надежда. И ее надо или окончательно убить или дать ей возможность прорости.
На пороге сидели бесенята, дети Магды, пока еще бывшей жены шефа. Они открыли мне входную дверь провожая сочувственными взглядами. Дом утопал в цветах. Они были повсюду в вазах. На столе был накрыт ужин на двоих со свечами. На диване у камина разлегся кот Магды. Из купальни вылетел шеф. Абсолютно голый с мокрыми волосами с которых струйками стекала вода. Через плечо у него была перекинута женщина, его бывшая жена, наверное, не такая уж и бывшая, судя по ситуации. Она была одета в ярко красное шелковое платье, оно было мокрым и облепило ее бедра давая понять наблюдателям, белья там нет. Она заливисто и весело смеялась хлопая Верджа по заду подгоняя его. На глаза навернулись слезы, все стало видно хуже, сквозь пелену. Грудь сдавило в знакомой боли. Так разрывает сердце на сотни осколков, так уже было там, в том мире и вот теперь тут. Я сделала шаг назад не глядя и не поворачиваясь. Споткнулась опершись спиной о кресло, зацепила вазу с цветами, возможно не одну. Послышался звон, разбилась. На шум повернулся шеф. Злость, лютая злость силой льнула ко мне подавляя. Налитые кровью и пылающие огнем глаза встретились с моими.