– Какое счастье, вы вернулись! Без вас плохо, очень плохо. Ректор ходил злой, словно чистокровный демон, нет, словно сотня таких, страшный. На пересдаче студентов так мучал и изводил, что те сознание теряли, а один из окна выпрыгнул сбегая. Ректор ему шевелюру молнией подпалил. А еще один месяц, не меньше, от молний ректора сидеть не сможет. А магистры… – Она понизила голос косясь на дверь шефа. – Они с охраной ходят на вызов шефа. Честно-честно. Некоторые детей ректора с собой брали, но это им не помогло. И все о вас спрашивают. Многие угрожали уволиться, если вы не вернетесь. Только не ректору, а почему-то магистру Гердцу. А забыли такие, кто заявление напрямую в министерство писали, об увольнении, только их магистр Герк назад присылал и ректора ругал. А он его тоже молниями. А еще ректор с магистром Герцем ругались, сильно, даже два кресла спалили и в окно журнальный столик метнули, два студента к целителям отправились, столик зачарован был. И дверь разбили, когда с магических ругательств на кулачные бои перешли. А еще дочь магистра Гекла пыталась свои порядки тут навести. Так ректор вызвал ее отца, магистра Герка и они ее охране сдали. А духу хранителю запретили впускать ее под любым предлогом, даже в сопровождении кого-нибудь или с временным разрешением, без личной подписи самого ректора и магистра на официальном министерском бланке. И детей ее и кота. Духу грозили раз воплощением, когда она с эльфийской ведьмой с министерским разрешением все-таки вошла. А еще ректор нового магистра по боевой магии уволил. – Она хихикнула. – Ну как уволил, в окно выбросил. – Она указала пальчиком на окно в приемной за моей спиной. – Тот о вас спросил у ректора, а он его раз, и в окно. А в приказе написал, что он студентом ничему хорошему не научит, если так плохо реагирует на атаку, что в окна вылетает. Вот магистр Гердц, устоял и отпор дал. Это он о драке их, я рассказывала, с метанием столика и прочим.
Сначала я испугалась, потом хихикала тихо, прячась за чашкой с чаем, а потом смеялась открыто. На мой сувенир эта отважная девчонка порывисто обняла меня и долго не отпускала. Пока я не пообещала, что не уеду больше на так долго.
– Как же все-таки хорошо, что вы вернулись. Ректор просил вас сразу зайти к нему и без возражений. Только он сейчас там не один. Там эта, ведьма эльфийская из министерства.
Да, шеф у женщин нарасхват. Я тяжело вздохнула не зная, чего ждать. Да, он заявился на свадьбу Гердца, много чего наговорил, но это было в порыве эмоций и сказано было не мне. Да и встреч он больше не искал. В кабинет вошла смело и не стучась, хотя внутри все рвало и сжималось от страха и ожидания. Он сидел на своем рабочем месте. Его темные волосы едва касались плеч, руки еще помнят шелк этих волос. Черная рубашка обтягивала тело норовя разойтись по швам. Такое желанное тело, уже знакомое. Я сглотнула ком воспоминаний и встретилась с ним глазами. Как же я скучала по этим черным омутам.
– Верджинальд, ваша помощница имеет дерную привычку входить без стука.
Ах, точно, еще одна охотница. Шеф встал с кресла и тот с шумом отодвинулся. По волосам соскользнули искры. Зол. Он не отрываясь смотрел на меня.
– Вон! – Шеф рычал. И он гонит меня.
Плечи сами собой опустились. Внутри разлилось отчаянье с разочарованием. На негнущихся ногах я развернулась к двери у которой все еще стояла.
– Стоять! – Так же рыча скомандовал шеф. – Ты вон! – Я непонимающе уставилась на шефа в секунды обернувшись. Он по-прежнему смотрел на меня не отрываясь. – Наглая, лживая, беспринципная, подстилка. Пошла вон, ведьма. О твоем навязчивом поведении, злоупотреблении положением, регулярных и не профессиональных визитах я в письменном виде сообщу в министерство. – Шеф говорил рыча и шел, медленно, шаг за шагом сокращая расстояние между нами. Он словно зверь на охоте приближался к своей добычи. – А сейчас беги п! –Толи ведьме, толи мне сказал шеф, но сказал таким тоном, что мы обе поняли, настигнет, каждую по-своему, настигнет и растерзает. – И никогда, слышишь, никогда не смей так говорить о моей женщине, вообще не смей о ней говорить.
Последние слова он говорил стоя совсем рядом, обжигая своим дыханием. Рассматривая меня плотоядно, раздевая и ощупывая. Потом одним резким движением сжал меня по-медвежьи, до хруста костей и боли в объятьях и глубоко дыша, кажется даже мурча или рыча, поцеловал. Жадно, бескомпромиссно и победно. Я отозвалась дрожью и подалась навстречу. Не сразу и с огромным трудом он оторвался от меня. Мы были одни все еще на пороге его кабинета, нет не одни, просто не было никого и ничего, только он и я.