– Помогите застегнуть, у нас много работы. И прикройте рот – это крайне неприлично.
Он не меняясь в лице отпустил одеяло, рот был действительно закрыт и ни слова не говоря, ректор подошел ко мне, прямо по кровати и обутый. Молча застегнул платье на мне. М-да, талии нет, волосы грязные, а платье, темно-коричневое, выцветшее и застиранное, да еще почти монашеское. Так, это потом, внешностью займемся позже. Все исправим позже. Сейчас о делах.
– Комиссию надо отвлечь. – Нарушила я молчание, такое не ловкое для ректора. – Где ваши чертенята, я о детях?
– Кхм, старшие на лекциях, а младшие, наверное, уже дома.
– Срочно всех к вам в кабинет. Срочно. А я скоро буду.
Я прошла мимо ректора к выходу, не оглядываясь. Итак, нужны легкие закуски, сладости, вино и расческа. Последнее для меня. В моей голове созрел план. Точнее из воспоминаний Хильды я стряпала план действий. Отец, как и его соратник и друг, глава нашей комиссии, мечтают создать магические школы, отделив их от обычных общеобразовательных, так сказать. Их проекты встречают овациями и хоронят на полках в архивах. Они делают все с размахом, а финансирование их размаха не предусмотрено бюджетом и вряд ли когда-нибудь будет. Потому мечты остаются мечтами на бумаге и в головах активистов. Нам, нашей академии, нужно финансирование, очень, особенно после не удачного эксперимента бывшего студента академии, который чуть не убил, или все же убил, Хильду и разнес пол корпуса лаборантских академии. А этот состав комиссии денег не даст, это уж точно. Если только обойти комиссию. А это не возможно, без гениальной актерской игры, судя по воспоминаниям Хильды, чертенят, особенно младших, в лице внуков и детей. В кабинет ректора я входила без стука, он сам, еще пару лет назад, дал мне не ограниченный доступ и к кабинету, и к дому. Тем более, что мой рабочий стол находится в его кабинете. За мной шли пару крепких студента с полными руками. Поставив все на журнальный столик в углу огромного кабинета ректора, они пулей вылетели не прощаясь и спотыкаясь. Я осмотрела кабинет. Журнальный столик окруженный диванами в коже, удобно разместился в углу у окна ближе к дверям. Вдоль стены были шкафы с книгами, амулетами, баночками и бутылочками с зельями, и редкими, и опасными ингредиентами к ним. За шкафами стоял рабочий стол Хильды, спрятанный от всего мира и не видим посетителям. У стены напротив двери, по центру, стоял огромный стол из темного дерева с удобным кожаным креслом, где сидел озадаченный ректор, рядом стояло чуть меньше по размеру спинки, кожаное кресло Хильды. Его деятельная натура, привыкшая все контролировать просто вырисовывала удивление и шок от поведения Хильды в частности, и всего происходящего в общем. От стола ректора, ножкой буквы «Т» стоял узкий стол почти на всю длину кабинета, по обе стороны от стола стояли стулья. Весь кабинет был в темных тонах, разбавленных светом из панорамных окон вдоль всей стены и в классическом офисном, деловом, немного строгом, но признаться, роскошном стиле. Вся мебель из темного дерева или с его вставками.
– Итак, начнем игру. Ректор Верджинальд, если я утрою финансирование студгородка и увеличу лимиты расходных материалов в пять раз, то вы создадите мне отдельный, мой личный, рабочий кабинет. А еще в два…, нет, в три раза поднимите оклад. И я хочу дополнительный выходной раз в месяц. По рукам?
– Кхм. Хильда, что с тобой? Тут бы получить хотя бы то, что требуется. Да и вообще, зачем тебе дополнительный выходной? Ты и этим не пользуешься.
– Ну, как скажите. Если вам моя помощь не нужна… Я на больничном. – И я развернулась к выходу и даже руку к ручке двери потянула.
– Стоять! – Взревел мой шеф. А ничего так, темпераментный мужчина.
– Зачем? Меня вы не слушаете…
И он действительно не слушал меня. Я смотрела в его глаза и его омуты заволакивала злость заливая кровью.
– Если все сделаешь как надо, увеличу оплату. А выходной, нет, выходных у тебя и так хватает, раз в неделю. Куда больше?
– Ну знаете…
Дети, сидевшие по двое перед отцом за узким столом смотрели на меня как на богиню. Конечно, их отцу мало кто отваживался перечить. А Хильда, они знали ее как забитую тихоню. Нет, она всегда примеряла их отца, прикрывала их шалости. Советовала, когда молчать, а когда самим бежать с повинной. А тут я, перечу и не молчу соглашаясь, а спорю.
– Я женщина, ректор Верджинальд, даже если этого не видите вы, может увидеть другой. И где и чем я хочу заниматься в дополнительный выходной – не ваше дело!