— В Мармарис, — буркнул он, отводя глаза.
— Как это здорово! Может быть, мы с вами окажемся в одном отеле?! — она дотронулась до его локтя, блеснув пальцами с красным маникюром и сделала тот сигнал, который может расцениваться однозначно всеми людьми разного пола: сжала и разжала пальцы, а потом чуть погладила локоть.
Конечно, по телу Романа пробежала волна, гусиной кожей покрылась вся часть руки, где чувствовалось внимание сексуальной соседки.
Роман осторожно отодвинул локоть, и сел настолько далеко от нее, насколько это было вообще возможно в самолете с креслами рядом.
— Не окажемся. Лечу по работе.
Однако девушка не сдавалась. Хищница чуяла кровь и ушла ненадолго в засаду. Она мило улыбнулась и заговорщицки ему подмигнула: мол, знаем мы вашу работу! Потом просканировала (Роман был уверен, что уже не в первый раз!) его тело, оценила все — от легких туфель до миллиметра сделанной накануне стрижки и щелкнула языком. По крайней мере, Роману показалось, что она издала именно этот звук, похожий на одобрение, да такое, от которого холостому мужчине нужно держаться подальше — не ровен час, как окажется в стойле с окольцованным копытом!
Яковенко сделал жалкую попытку отвернуться, а потом плюнул на все, в том числе на свою вопившую во все горло тактичность, и уперся головой о спинку кресла.
— Спокойного полета! — пожелал он и притворился спящим до самого конца полета, а потом вообще задремал.
Это было неудивительно: организм молодого отельера был измучен бессонной ночью, после того, как Роман увидел фотографию Кати.
А после традиционных аплодисментов по прилете Роман открыл глаза, долго изображал поиски телефона, совершил несколько совершенно ненужных действий и первым рванул из салона, чуть ли не сбив стюардесс, прощавшихся с пассажирами.
Оказавшись в спасительной тиши стоянки, где его ожидал водитель, Роман, наконец, расслабился. Напряженные мышцы ныли. Он так старался сделаться незаметным, слиться с креслом, чтобы эта инста-львица потеряла интерес к охоте, где он выступал в роли ягненка, что полностью одеревенел.
Яковенко распахнул дверь машины, закинул туда свою дорожную сумку и потянулся ввысь всеми своими стовосемьюдесятью сантиметрами тренированного тела. Кислород заструился, побежал по венам, а теплый ночной ветер мягко обнял оголившийся от поднятой футболки живот.
«Хорошо-то как!» — радостно подумал Роман.
— Эй, как тебя зовут-то! — услышал он в спину знакомый голос охотницы из самолета.
Яковенко в срочном порядке сгруппировался и нырнул в нутро автомобиля.
— Гони, гони! — испуганно зашептал водителю трансфера жертва женского сластолюбия.
Водитель молча крутанул руль и машина в ту же минуту, взвизгнув шинами, скрылась за поворотом.
«Оторвался», — вытер пот со лба Яковенко.
Разместившись в отеле, Роман пошел на прогулку. Вернее, на осмотр территории, где ему предстояло отдыхать. Он предусмотрительно (вернее, как сказал сам себе Роман — просто повезло) забронировал отель рядом с тем, где проходили обучение отельеры.
Роман, оглядываясь, будто боясь быть пойманным, прошмыгнул на аллею между двумя огромными, похожими на континентальные лайнеры, красочными отелями, которые горели разноцветными огнями.
Яковенко в своем распаленном воображении уже лицезрел момент единения Всеволода с Катей, хотя откуда могло бы взяться такое нелепое предположение, он объяснить не мог. Поэтому тут же прибавил шагу, лавируя между отдыхающими. Красивые девушки в нарядных вечерних платьях огибали его, провожая заинтересованными взглядами, но Роман упрямо шел вперед, хотя даже не думал, как объяснить свое присутствие в случае, если будет обнаружен.
Обучение на сегодня завершилось — из одного зала со стеклянными окнами с веселым гомоном высыпала толпа праздно обучающегося народа.
Роман отпрянул в тень и уселся на самый крайний столик кафе, который скрывала занавесь лиан.
Он почувствовал себя, как будто собирался в школьной столовой стащить коржик с кассы. Хотел, да не стащил. Такое глупое положение..
Кто бы мог подумать, что он, Роман Игоревич Яковенко, будет скрываться от своего собственного заместителя, и от девушки, с которой вместе работал всего две недели.
Яковенко осторожно выглянул из-за зеленых, практически черных в полутьме, лиан. И тут же остолбенел. Прямо на него шли, улыбаясь, они.
ОНИ!
Кузнецов собственной персоной, облаченный в легкие белые брюки и светлую льняную, обтягивающую вполне себе подтянутый торс, рубашку. Рабочие очки его покоились, видимо, в номере, потому что сейчас волосы сдерживал обруч солнцезащитных.
Он легко улыбался, и, видимо, шутил, потому что девушка рядом отвечала ему взаимностью — хихикала легко, открыто.
Катя сразу выделялась среди всех приезжих дам своим изяществом. Роман засмотрелся на ее длинную шею. Он видел такие шеи на старинных картинах, в кино на исторические темы, но в жизни еще не встречал.
Вернее, встречал. Два месяца назад. Кажется, такие шеи называют лебедиными. А глаза у нее были просто удивительными. Большие, темные, с симпатичной раскосинкой. В них, как в зеркале, все хорошо отражается в цвете. От ее василькового легкого платьица глаза стали темно-сиреневыми.
Яковенко пропал. Провалился и не мог встать.
Пока она находилась рядом с ним, он был занят тем, что копался в себе. Как только она пропала с его радаров, он вздохнул с облегчением, ведь никто не мучил его нежную душу невысказанными словами, не сбывшимися снами.
Но сейчас, когда он увидел ее почти рядом, все сердце затопила нежность. По рукам зазмеилось электричество — он представил себе, как пропускает сквозь пальцы ее мягкие каштановые волосы.
В этот момент Всеволод сказал что-то, чем насмешил свою спутницу, и они, отсмеявшись, направились дальше по аллее, освещенной низкими фонарями.
Роману стало плохо от этой романтической картины. Он физически ощутил, как все внутри перевернулось, а какой-то из органов сжался и, кажется, перестал биться, качая кровь.
Тут он почувствовал, что его кто-то толкнул. Яковенко отвернулся к стене, желая остаться незамеченным.
— Простите, простите! — зашептали рядом с ним.
Не сдержав любопытства, Роман все-таки оглянулся. И подивился увиденному.
К нему за столик, не спрашивая разрешения, усаживалась на шаткий стул девичья фигура, замотанная в синее полупрозрачное парео.
Незнакомка шмыгнула носом, протянула руку и ловко выхватила из подставки салфетку. Скомкала ее и приложила к месту, где по определению, должен был находиться нос.
Это ее поведение настолько заинтриговало Яковенко, что он даже забыл, что его только что расстроило.
Но что самое поразительное, незнакомка смотрела в том же направлении, куда только секунду назад смотрел сам Роман.
Мужчина прищурил глаза и пригляделся к девушке. Что-то знакомое почудилось ему в ее облике, но что конкретно, было не понять.
— Отдыхаете? — не нашелся что сказать Роман.
Псевдо-мумия повернулась к нему всем корпусом. Глаза загадочной незнакомки загорелись злым огнем. «Видимо, это не тот вопрос, что желает услышать любая уважающая себя девушка, которая решила почему-то поплакать в сравнительном одиночестве», — подумал он.
— Отдыхаю, — буркнула девушка.
Она снова обернулась на заполненную отдыхающими аллею.
Потом стянула с головы псевдо-вуаль и внимательно посмотрела на Романа.
— Здравствуйте, Роман Игоревич!
Яковенко испуганно сжался. «Это не я!» — захотелось крикнуть ему, но он, конечно же, сдержался.
Яковенко смотрел на нее и думал, что теряет связь с реальностью. Ну не мог он водить знакомства со странной девушкой, которая путается в палантин, или в занавеску, или ещё во что.
Таких в его окружении не водилось.