Яковенко поежился. Впервые за много лет его посетило это странное ощущение — крадущегося одиночества, которое наполняет ноги свинцом, а грудную клетку — изморозью.
Роман терпеть не мог это состояние сплина — когда «средь шумного бала, случайно…», потому что всегда старался думать четко и размеренно, даже в самые плохие свои дни. А сейчас он будто находился на празднике, когда все танцуют под веселую музыку, и зовут его веселиться, а он почему-то слышит грустную мелодию.
Роман передернул плечами, от чего вокруг пошли круги на воде и кролем направился к берегу. Вот еще чего вздумалось — загрустил, не понятно от чего…
Глава 23
Времени до вечера было очень много, и Юля решила провести его так, как должна проводить каждая уважающая себя девушка, готовясь к свиданию. Она сходила в хамам, вернулась в номер, и вытащила все свои платья из огромной дорожной сумки на колесиках.
Отдельно были свалены в кучу юбки и платки, топики и шорты, потому что всем понятно — шортами мужчин на вечере не удивишь, они этим блюдом уже наелись за весь день.
Поверх тряпок лежало маленькое черное платье, которое Белохвостикова нежно любила — оно выручало в самых каверзных ситуациях, а однажды даже спасло репутацию хозяйке, во время ужасно сильного ветра защитив честь и достоинство пятой точки. Рядом покоился белый сарафан, который выгодно добавлял объема там, где он должен был быть, и демонстрируя тонкую талию.
Свесившись с крышки дорожной сумки, трепетало от сквозняка цветастое платье в мелкий горох, которое больше всего подходило Белохвостиковой, потому что отражало характер хозяйки — взбалмошный и легкий.
Но его — то Юля и не собиралась надевать на этот вечер, потому что понимала: Сева именно такой ее стороной характера и недоволен. Роман бы, наоборот, улыбался долго, даже отпустил пару шуточек по поводу засилья цветных горошков на один сантиметр материала, но при это смотрел бы тепло и радостно, вот как сегодня, на пляже.
Белохвостикова вздохнула. Все так запуталось, она сама удивилась тому, что все, что было вроде бы понятным и простым еще два дня назад, так быстро осложнилось. Неужели она настолько ветреное создание? Вот прямо как это самое газовое гороховое платье готово лететь в ту сторону, в какую подует ветер.
Она развязала белый халат, достала свое красивое телесное белье, «то самое», которое есть в запасе у каждой девушки, чтобы почувствовать прилив уверенности и женской притягательности, поставила перед кроватью черные босоножки на высоченных шпильках — стилетах. «Такими каблуками нужно только по сердцам неверных мужчин ходить», — невесело пошутила про себя.
Тут вдруг Юля задумалась. А что наденет Катя? Она мысленно перебрала весь ее гардероб. Все у той было практичным и совершенным. Налаженные складочки блузок, отпаренные швы юбок, каблук — плоский, удобный и устойчивый. Не то, чтобы тоска зеленая…но, пожалуй, скучноват.
Белохвостикова решительно притянула к себе счастливое черное платье. Сегодня — основной вечер, главный, потому что семинар завершается завтра, а после него будет закрытие, куда Юля попасть не сможет. Значит, именно сегодня она должна произвести на Севу такое убойное впечатление, чтобы он и не думал ни о какой Кате.
А это сделать было необходимо безошибочно — Юля прекрасно видела, как Сева смотрел на ее подругу. Задумчиво, мечтательно, чуть тоскливо. Самый верный признак: он находился в шаге от того, чтобы увлечься ею.
На саму Юлю он так не смотрел ни разу. Между ними полыхали какие-то другие эмоции — от злости до неудовольствия действиями друг друга, но вот этого чувства — тоненького, которое, как ручей, напитываясь от дождя, становится все больше, не было и в помине.
Белохвостикова досадно вздохнула. Злость- не то чувство, которое должно жить в душе, тем более, по отношению к собственной подруге, и к мужчине, которого собираешься соблазнять. Но встряхнуться никак не получалось. Перед глазами так и стоял Кузнецов, бросившийся за Катиным карандашом у бассейна.
Юля щедро накрасила глаза, подвела брови, обвела контур губ красной помадой, растушевала. Посмотрела в зеркало и осталась довольна тем, что увидела. Совсем другое дело. Из зеркала на нее смотрела уверенная в себе, спокойная молодая женщина, просто излучающая секс.
Тем временем стрелки часов приблизились к шести, и Юля, поправив ремешок босоножек на шпильке, шагнула в коридор.
По пути к кафе соседнего отеля она успела поймать множество мужских жадных взглядов и окончательно уверилась: все пройдет как задумано, все будет хорошо!
Роман и Сева уже сидели за столиком. Оба в светлых футболках — поло, легких брюках, бежевых мягких мокасинах. Они пили цветные коктейли и размеренно беседовали. Приближение Юли первым заметил Роман. Он даже вскочил с кресла, так, что ножки стула со скрежетом проехали по кафельному полу. Всеволод отставил бокал и молча смотрел, как она приближается к ним.
Белохвостикова улыбнулась обоим мужчинам и присела на самый краешек предложенного стула, кивком поблагодарив Романа за истинно джентльменский жест.
И только она повернулась к Кузнецову, как он изменился в лице — будто ветер пробежал по спокойной глади воды.
Всеволод заметно смутился — на его щеках проявился едва заметный румянец от волнения, особенность, которую Юля обнаружила уже давно. К их столику подошла Катя.
Как и предполагала Юля, Катя была в простом бежевом платье рубашечного кроя. Но и она волновалась — терзала в руках маленький конвертик, который выполнял роль сумочки.
Сева тут же предложил ей свой стул, а сам сел рядом. Юля оказалась рядом с подругой, но радости от этого никакой не испытывала. Теперь ее яркий макияж и откровенное вечернее платье казались слишком вычурными, не уместными, не нужными.
— Как ваши лекции? Что-то интересное узнали? — отхлебнув из рядом стоящего цветного бокала, выдала Юля.
Сева с Катей заговорили, торопясь, перебивая друг друга, делясь впечатлениями, а потом переглянулись, рассмеялись и также синхронно замолчали.
Юля страдальчески возвела очи горе и отхлебнула еще алкогольного напитка.
— Завтра последний день, не жалеете, что придется возвращаться? — спросила она, теребя трубочку и не глядя ни на кого.
— Очень жаль, что семинар завершается. Я многое не успела понять, записать. Но Сева. хм. Всеволод обещал помочь разобраться. Все-таки опыта у него намного больше моего, — поделилась Катя.
Юля от этой новости чуть не пнула подругу каблуком по икре, но вовремя одумалась — шпильки явно могли оставить девушку инвалидом.
Белохвостикова допила свой коктейль практически до дна — так, что даже колотый лед посыпался в рот. Недолго думая, она схватила коктейль, стоявший рядом.
Роман только изогнул бровь, но никак не прокомментировал похищение собственного напитка.
Белохвостикова нетрезво улыбнулась с блаженным «знай наших» видом.
— Сегодня у нас один вечер, который мы можем провести все вместе, — сказала Юля.
— Завтра ночью вы улетаете, как закончится семинар, а у меня путевка еще на два дня. Может быть, отметим это дело?
Кузнецов сразу же вскочил, подозвал официанта, и их маленький столик оказался заставлен фруктовыми, сырными тарелками, коктейлями, шампанским, какими-то красивыми десертами, в общем, всем тем, что совершенно не лезет в горло людям, которые испытывают неловкость.
Потому Юля снова опрокинула в себя напиток Яковенко, вместе с хрустким льдом. Закашлялась, помахала перед собой ладошкой, и спросила:
— А никто не хочет танцевать?
— Действительно. Катя! Пойдем, потанцуем? — сразу отозвался Сева, будто ждал, когда кто-нибудь предложит такое простое решение, чтобы разрушить молчание за столиком.
Катя почти стыдливо улыбнулась Роману и приняла руку Всеволода. Они вышли на улицу, туда, где играла романтичная музыка и танцевали влюбленные пары под расцветающими на темном небе яркими звездами.