Юля изогнула рот, будто собираясь заплакать, напряглась, но слезы из глаз уже не лились.
«Видимо, лимит слез на сегодня иссяк», — подумала или Белохвостикова, или леденец.
Она снова вернула рот в прежнее положение и глянула в потолок, а потом все-таки стянула обертку с леденца и засунула его в рот, хрустнув закругленным концом, как гильотиной обезглавив голову.
Глава 28
Роман
Первое сентября Роман всегда чувствовал еще на подходе: с вечера наблюдал, как заполошные мамы выбирают букеты в магазинах, отмечал, что увеличивается количество ребятни на детской площадке, и что до позднего вечера не прекращается работа лифта. В общем, стандартная предпраздничная суматоха, которая всегда отзывалась в нем щемящим чувством нежности и небольшой досады на то, что время неумолимо проходит.
Крупный отельер, управляющий огромной резиденцией «Самара-Сити», в которой были и клуб, и лобби-бары, и гостиница, и кафе, и бутики, и даже одно совершенно не используемое здание бывшего ресторана, первого сентября немного грустил по дням, которые не вернутся — по прошедшему лету, беззаботному детству, безоблачному счастью.
Но сегодня Роман Игоревич Яковенко совершенно точно испытывал сплин не по этой причине. Целую неделю некто Юлия Белохвостикова не выходила на связь. И, как назло, всю неделю он совершенно не мог вырваться даже на один час с работы, не говоря уже о том, чтобы взять и сорваться в Жигулевск, чтобы схватить девчонку за плечи и как следует потрясти, вытащив, таким образом, признание наружу.
Хотя это признание Роману Игоревичу слышать не хотелось — кому хочется услышать из уст понравившейся девушки слова симпатии к другому мужчине? Вот и Яковенко не хотел, а потому прибывал в некотором раздрае.
По его мнению, она должна была с ним как минимум попрощаться, как максимум, поговорить, а между этими двумя полюсами магнита признаться, что не испытывает никаких чувств к этому твердолобому, прямому как рельса, Всеволоду Кузнецову.
Он уже отправил несколько букетов на адрес хостела в Жигулевске, и даже получил на одно сообщение ответ — в самый первый день: мол, так и так, уважаемый Роман Игоревич, не стоит беспокойства, эта ночь была прекрасной, но не нужно оправдываться. Говорила с ним Юля спокойно, вежливо и прохладно. Поговорила и трубку повесила. А Роману тут же захотелось трубку эту самую как следует расколошматить. Ну кому понравится, когда тебя так явно и просто отшивают?
Он был на пике — пылал всеми своими нервными окончаниями, а она, эта миленькая во всех отношениях молодая женщина, легко оборвала его полет.
Следующие его цветочные попытки поговорить не имели никакого воздействия, а телефон госпожи Белохвостиковой был отключен. Или, может быть, она занесла его в черный список, после десятка его текстовых сообщений.
И потому утром, выезжая на дорогу, господин Яковенко рассматривал гаишников, занятых регулировкой дорожного движения, облаченных в яркую по случаю праздника форму, с некоторой долей брезгливости и раздражения. Это чувство ореолом скрывало владельца автомобиля представительского класса от всевидящих и чувствительных радаров падких до денежных знаков работников Госавтоинспекции. Хотя обычно в те дни, когда он так беззастенчиво и зло смотрел на автоинспекторов, был караем и морально оплеван.
Не везет в любви — везет во всем остальном, — такая формула жизни вполне вписывалась в мировосприятие нынешнего Яковенко.
Добравшись до кабинета, Роман тут же сел за компьютер, проверяя накопившиеся дела, и только через два часа отъехал в кресле от монитора, потирая затекшую шею.
Не успев сообразить, что делает, не отдавая себе в этом отчета, он тут же схватил сотовый телефон, чтобы набрать номер, который стоял целых семь дней на автодозвоне. Абонент ожидаемо оказался обижен, зол, или чем еще себя там накручивают миленькие абоненты с ангельской улыбкой и буйным характером.
В дверь постучали.
— Разрешите, Роман Игоревич? — протиснулся в кабинет Всеволод, поигрывая на свету очками.
Яковенко скривился. С некоторых пор этот исполнительный, прекрасный во всех отношениях молодой человек, бриллиант его штатной короны, неимоверно раздражал. Тем, что всегда находится в приподнятом настроении, тем, что краснеет периодически, переписываясь с кем-то по телефону в то время, когда Роман, не щадя живота своего, и времени коллег своих расчищал завалы, появившиеся во время отсутствия руководства, то есть обучения на семинаре в Турции.
— Конечно, что случилось? — сразу перешел к сути деловой Роман Игоревич.
Всеволод прошел до середины кабинета, тут же уселся в кресло напротив начальника и гордо блеснул очками. Яковенко напрягся, ожидая разговора о прибавке к и без того немаленькому жалованью.
Но разговор повернулся в совершенно другое русло.
— Роман Игоревич, я бы хотел попросить две недели за свой счет, — огорошил Яковенко подчиненный.
В ответ на беззвучную пантомиму руководителя Всеволод продолжил:
— Нет, нет, дома все в порядке, но… я бы хотел вернуться в тот хостел, где вы провели реконструкцию.
Как всякий хорошо обученный специалист по гостиничному бизнесу, Кузнецов добавил ожидаемое:
— Великолепную реконструкцию, по всем канонам жанра и обустройства гостиниц. В сети только и пишут, что о вашей работе. Кстати, а вы видели последний пост от Степана Крестовского?
Роман вцепился в ручки своего офисного кожаного кресла. Со всеми этими метаниями он и забыл про своего заклятого друга.
Всеволод, меж тем, достал мобильник, проделал пару пассов пальцами по экрану и в сообщения Роману на телефон прилетела ссылка, которую тот немедля открыл.
«Дорогие други и недруги, братья и сестры! Хочу поделиться с вами своим открытием. Однажды тебя охватывает понимание того, что мир совсем не такой, каким тебе кажется. Это я сегодня понял на собственной шкуре. Пару месяцев назад я знакомил вас с моим другом — Романом Яковенко, который буквально за несколько дней, а точнее, за четырнадцать сделал из умирающей гостиницы в Жигулевске прекрасный, удобный хостел. Причем сделал это практически без средств, на одном только голом энтузиазме, и еще, подозреваю, что на своем голом шарме, (но это оставим на откуп дамам, влюбленным в самого завидного холостяка города). Сегодня я побывал, наконец, здесь, и спешу сообщить: все действительно сделано на уровне. Отменный сервис, все организовано четко и прекрасно. И управляющая — настоящее чудо, и только ради нее я задержусь сегодня еще на одну ночь!».
К посту прилагались фотографии с самим Степаном, улыбающимся в камеру на фоне белого коридора с красной полосой, кроватей, кухни, санузла. Вездесущий Крестовский выложил даже небольшое видео, на котором улыбчивая Катя приглашала всех погостить у них в хостеле, заведении, обустройством которого занимался сам Роман Игоревич Яковенко. Юли на фото не было, хотя Роман отчаянно выискивал следы ее присутствия.
Сам крупный отельер, названный в посте «завидным холостяком», тут же откинул сотовый телефон, так, будто это была ядовитая змея, разинувшая пасть с острыми клыками.
— И? — наконец справился он с эмоциями и воззрился на Кузнецова.
— Вы видите, какая инверсия пошла после этого сообщения. Люди бронируют места едва ли не до декабря, хотя после вашего появления в этом заведении дела в гостинице пошли в гору, да вы это и сами знаете.
— И? — все никак не мог вникнуть в суть вопроса Роман.
Кузнецов под прессингом опытного руководства немного сник, как ромашка без воды, но спустя минуту воспрянул, чтобы выдать, как на духу:
— Она там не справляется одна. Ей очень нужна помощь. А кто, как не я, могу все организовать на лучшем уровне?