Если бы он каялся, просил прощения – я бы простила! Профессия у меня – переводчик, знаю четыре языка. Но перед самым дипломом вышла замуж, почти сразу беременность – и десять лет домохозяйкой. Работать не пришлось ни дня – куда я пойду? На что нам жить с сыном?.. А может, все, что Гера наболтал вчера, сказано сгоряча? Вдруг он и сам уже сожалеет?
С работы мужа встретила как ни в чем не бывало. И только накормив, завела речь о мучительном. Осторожно, с запинками приступила к разговору, который, я надеялась, должен был принести нам желанное примирение.
– Мы оба вчера были раздражены, – заметила робко, – но ведь нужно жить дальше.
Гера молчал.
– Давай попробуем поговорить спокойно… И как-то понять друг друга…
– Ну давай, давай, – подбодрил он. – Я тебя внимательно слушаю. Что же ты хотела мне сказать?
Он смотрел слегка насмешливо, ожидая, что будет дальше. Это сбивало с толку, мне в голову словно ваты набили.
– Гер, ну как же мы жить-то будем? – пробормотала я наконец.
– А в чем вопрос? – удивился он. – Жили же как-то – так, видимо, и будем. А ты не хочешь извиниться?
– Я?!
– Ну не я же! – всплеснул он руками.
– Да за что?! За что мне извиняться?!
– За что? По-моему, следовало бы извиниться за то, что ты мне здесь вчера устроила.
– Устроила я? – У меня даже мысль мелькнула: а не тронулся ли мой Гера умом.
– А по-твоему, это устроил я? – Он тоже в жутком изумлении ткнул себя пальцем в грудь.
– Да что я устроила? Ты, вообще, о чем? – Я действительно совершенно ничего не понимала, мысль о его помешательстве в ритме пульса чередовалась у меня с мыслью о моем собственном слабоумии.
– Так… – сказал он, задумчиво глядя в пол. – Кажется, я в тебе слишком долго ошибался… Так о чем ты хотела поговорить?
– Я?!
– О господи! Ну не я же!
– Но ведь…
– Послушай, – сказал он слишком внятно и так, словно терял терпение с тупым и упрямым ребенком. – Я пришел с работы. Усталый. И тут ты объявляешь, что хочешь поговорить. Ну так я тебя слушаю.
– Но… Мне кажется, что-то у нас изменилось… Не могу же я жить с тобой как раньше, если ты будешь встречаться с другими девушками.
– А что, у тебя есть какие-то варианты? – поинтересовался он глумливо. – Есть варианты не жить как раньше, когда я встречаюсь с девушками?
– В смысле? – не поняла я.
– Что тебя, наконец, не устраивает? – повысил голос Гера. – Я тебя плохо содержу? Мало даю тебе денег?
– Гер, но разве дело в деньгах?! – воскликнула я с отчаянием. – Мне просто ужасно тяжело было узнать, что ты… что у тебя…
– А что, собственно, тебя смущает? – ухмыльнулся муж. – Я зарабатываю для семьи. Почему мне не иметь маленьких радостей?
– Но… эти маленькие радости делают мне больно! – выкрикнула я.
– Больно?! – еще громче меня завопил он. – А что тут такого, от чего тебе должно быть больно? Я что, что-то от тебя отнимаю?! Не нравится ей! – Он словно включил самовзвод и распалялся все больше и больше. – Вот не нравится! Скажи еще спасибо, что муж живет с тобой и тебя обеспечивает! Не нравится ей! Да ты благодарить меня должна, дура! Вон, все мои друзья давно ушли от старых жен и обзавелись новыми! Или кайфуют в свободном полете! А я все тут, все при тебе! Да еще и сплю с тобой, с клушей! И ты же еще жалуешься! На что ты жалуешься? Десять лет живешь как у Христа за пазухой! Нет, она еще права качает! Не нравится! Больно ей! – орал совершенно взбесившийся Гера. – Тысячи женщин были бы счастливы! А этой не нравится!..
Вся сцена выглядела, на мой взгляд, абсолютно сюрреалистичной. Я не представляла, что тут можно было возразить по существу, и только воздух ртом хватала.
– Мозгами-то пораскинь! – не унимался Гера. – Ты благодарить меня должна за все, что я для тебя делаю! Тебе же, дуре, повезло! А ей, видишь ли, больно! Места своего не знаешь? Нормальная жена – Должна! Знать! Свое! Место! – Эти слова он просто прохрипел уже от ярости, рубя ладонью воздух.
Я закрыла рот – все равно не удавалось произнести ничего стоящего. Что можно ответить психопату?.. Я просто вышла из комнаты. Пошла и легла в детской на раскладном кресле. И не думала ни о чем. Перестала воспринимать что-либо и даже, как это ни странно, крепко заснула.
А утром кинулась к папе на работу.
Он выслушал меня молча. И так же молча принялся ходить по кабинету, чуть гримасничая. Наконец сказал:
– Ты, лапа, пойми: ничего я с твоим мужем поделать не могу.
Внезапным громом прозвучали эти слова. Почему-то я была уверена: если случится беда и приду к папе за помощью, он как лев кинется на обидчиков и лишь мокрое место от них оставит. Конечно, я не хотела, чтобы от отца моего ребенка осталось мокрое место! Но думала, что отец сумеет дать понять моему внезапно свихнувшемуся мужу, что я не беззащитна.