Едва я направилась к плотно заросшему вьюнком входу, как сбоку из кустов послышался довольно громкий шепот кухаркиной дочери:
— Лисси! Лисси, полезай сюда!
Этого только не хватало! Снова кусты? Второго подобного приключения мое нарядное платье может не пережить. Хотя, ведь может и пережить! Кто его знает? Долго не думая, юркнула туда, откуда звала Милисента. Пухлая девчонка стояла коленями на большом каменном валуне, подпиравшем основание беседки, и заглядывала через щель внутрь. В руке она держала медовую коврижку и время от времени нервно в нее вгрызалась.
Я уже хотела ее отругать, но тут внутри кто-то снова протяжно и душещипательно застонал.
— Кто там? — шепотом спросила я.
— Шама пошмотри! — ответила дочка кухарки с набитым ртом, показывая на место рядом с собой. Крошки из ее рта при этом долетели даже до меня.
Можно было бы поставить ее на место, но уж очень было любопытно узнать, кто там стонет, и не нужна ли, в самом деле, помощь. Я натянула пониже нижнюю юбку и аккуратно встала коленями на нее. Камень оказался холодным и неприятным. Но потом, потом передо мной развернулось такое действие, что мгновенно забылись все неудобства на свете.
Там, в глубине беседки, на скамеечке обитой бежевым бархатом сидел мой герцог, а к нему на колени вскарабкалась та рыжая, с бородавкой. И это она так противно стонала всякий раз, как рука Демиана забиралась под ее пышные юбки. Совершенно непонятно зачем. Тем более, если ей больно, то почему она продолжает сидеть и позволяет герцогу причинять себе страдания?
— О, дорогой, еще… — выдохнула дама.
Вообще, не похоже, чтобы леди было плохо, скорее ей нравилось все это безобразие. Иногда взрослые такие дети! Их погладь, на коленке покатай, они и довольны.
— Смотри! Сейчас он будет совать ей в рот свой язык! — скривилась Милисента.
— Это называется поцелуй, — поправила кухаркину дочку, а заодно и блеснула знаниями.
В библиотеке я натыкалась на несколько гравюр, где леди и джентльмены делали это. И, похоже, что наслаждались подобным вопиющим действом. Но мне и в страшном сне бы не привиделось подобное. Если когда-нибудь отец решит выдать меня замуж, то я никогда не позволю супругу творить с собой такие возмутительные вещи.
— Поцелуй… — задумчиво произнесла Милисента. — Вот ты бы, Лисси, хотела, чтобы кто-нибудь засунул в твой рот язык, да еще и сделал им там бе-бе-бе?
Нет, «бе-бе-бе» я точно не хотела. От одной мысли возникало желание сразу же сплюнуть себе под ноги, но леди так не поступают, поэтому я поднялась с камня, оправила юбки и просто сказала:
— Идем отсюда, Милли. Лучше стащим из кухни по куску пирога, чем смотреть на эту мерзость.
Через минуту мы уже бежали с ней по дорожке парка к дому, в шутку толкая друг дружку в бок, смешно показывая языки, то и дело сопровождая все это веселым смехом и словечками «бе-бе-бе» или «чмаф-чмаф». Отчего хохотали еще громче.
Пирог мы все-таки стащили, и даже слопали его, запершись в дровяном сарае. Там-то я и испортила платье. Ох, и влетело мне от леди Грейс. Но как только зашла в свою комнату, тут же сунула в книгу с волшебными сказками хрупкую розовую маргаритку.
Герцога я больше не видела. Меня в тот день вообще к гостям не позвали и не представили. Слуги были заняты, отец постоянно находился в обществе самого короля. Честно признаться, я подглядывала за ними из-за тайного стеллажа библиотеки. Очень уж хотелось хоть одним глазком посмотреть на монарха. Красивый мужчина, только старенький. С параллельными морщинками через весь лоб и сединой на висках. А еще кого-то он мне смутно напоминал: то ли зелеными, как молодая трава, глазами, то ли едва заметной горбинкой на носу. Определенно, его черты были мне знакомы. Но вспомнить, на кого похож король, так и не смогла.
Тем же вечером, проходя мимо большой гостиной второго этажа, которую выделили дамам из свиты для подготовки к балу, я вдруг услышала, как знакомая рыжая баронесса (сейчас на ней почему-то не было бородавки) говорила своим приятельницам о том, что герцог у нее с руки ест. Не знаю, откуда он у нее ест, но что омерзительно шарил во рту дамы своим языком, видела лично. И почему-то мне это совсем не понравилось.
Леди только раскрыла пудреницу и достала из нее пуховку, как я пошевелила пальцами и… Все содержимое коробочки плотным облаком окутало рыжую. Как же она чихала, как кашляла и отплевывалась, кроя подруг такими словами, какие не знает и наш конюх. Слушала бы и слушала. Вот только отец оказался рядом. Он, в отличии от дам из свиты, чудесно понял, что произошло на самом деле. В тот же день мне на палец надели кольцо с талумом и строго-настрого наказали никогда его не снимать. Долго я не понимала, для чего нужен камень, если без него магические преобразования получаются быстрее и легче, но ослушаться графа не могла. Не имела на это права.