Этого Вера совершенно не ожидала, чтобы в таком кошмарном месте, могли интересоваться ею, с этой стороны и, колеблясь, ответила как-то смягченно:
— Я даже не знаю, что вам ответить и скажу, что не менее удивлена этим вопросом, чем взволнована происшедшим. Да, я христианка от юности моей, а вас почему это заинтересовало?
— Потому что, наблюдая эти дни за вами, я почувствовал, что вы моя сестра, по духу, — ответил мужчина. — Я тоже член церкви, правда, служителем не был. Конечно, духовно за эти годы охладел, все время один. На воле я занимал немалые должности, имею высшее образование, но здоровье мое очень слабое, главным образом, страдаю легкими. Арестован тоже, как христианин, иногда в церкви проповедывал. Первое время тоже жил со всеми в бараке, но, по состоянию здоровья, Бог помог мне срубить вон ту избенку и приобрести корову. Теперь живу один, очень рад, семьи не имею. Как же вас зовут, сестра?
— Вера, а вас?
— Юрий Фролович. Так, сестра Вера, я очень рад, что Бог послал вас в это захолустье. Может быть, мне и неудобно так говорить, но ведь столько лет я томлюсь здесь в совершенном одиночестве, говорю как есть.
А теперь вот, о вас… Здесь ведь не первый этот случай с женщинами, только такого зверства не было. Я уж не знаю, как вам сказать, ведь пригласить вас к себе — неудобно, тут сразу разговоры пойдут, а помочь очень хочу.
Ну, вот что… сестра Вера, я от всей души желаю вам послужить, чем богат: каждый вечер я вам буду приносить литр молока, как сестре, совершенно бесплатно, а вы и не думайте возражать. Но работу вам надо попросить у коменданта, только в поселке, ну, например, дневальной у тех же мужиков. Страшного тут нет ничего: к утру вскипятить бак кипятку, а днем убрать барак, и к вечеру тоже кипятку приготовить. Об этом я тоже похлопочу. Насчет квартиры — лучше вам поселиться вот здесь, у одинокой женщины. Правда, все они одного духа, иначе она и не продержалась бы здесь; но, вроде, у нее разврата в доме нет, живет одна. Вот, пока, хоть так вам устроиться, а там, дальше, Бог поможет. Ведь неизвестно, сколько вам здесь маяться придется?
На этом Юрий Фролович с Верой разошлись, вечером он обещал ей принести молока, как она ни отказывалась.
Весь день ее никто не тронул и ничего не спрашивал. Вечером Юрий Фролович принес молоко и быстро ушел.
После утреннего развода рабочих, Веру вызвали в комендатуру:
— Ну что, Князева, сильно испугались, видно? — спросил комендант, намекая на вчерашнее происшествие. — Горе нам тут, с женщинами. Мужики липнут, как пчелы к меду. Вот, зачем я вызвал вас: в тайгу больше не ходите, принимайте барак и будете там дневальной. Работы там немного, утром да к вечеру кипяток, все на глазах будете. Оклад там постоянный. Устраивает вас?
— Спасибо! — ответила Вера и, выйдя, приступила к новому занятию. По сравнению с тайгой, это было для нее, чем-то наполовину, амнистией.
Через два-три дня, при содействии Юрия Фроловича, пожилая женщина-хозяйка, пристально оглядывая Веру, согласилась, за некоторую плату, впустить ее к себе на квартиру. Таким образом, жизнь Князевой немного улучшилась.
Дневальство, хоть и тяжелым было для нее, но приведя все в порядок с самого начала, ей стало легче поддерживать его после.
Простота и строгость, с какой Вера относилась к рабочим, определили их взаимоотношения, сравнительно терпимыми; а хозяюшка, через короткое время, стала относиться к ней даже, как-то подозрительно, любезно. С Юрием Фроловичем они стали встречаться, почти каждый день. Вера, даже несколько раз, посетила его избу и проникнулась к нему большим сожалением, даже, в порядке взаимной христианской любви, взяла на себя заботу о его белье и одежде.
Брат оказался исключительно воспитанным, выдержанным, чутким ко всем людям, тем более к Вере. С момента их знакомства с Верой, как жилище, так и его внешний вид стали заметно преображаться. У него было Слово Божие и Гусли, и он охотно переписывал для Веры места для пользования из того и другого.
Не напрасно изменились отношения к Вере и со стороны хозяйки. Князева стала замечать, как в ее квартиру стал часто заходить один из мужчин, который года два, как проводил жену на родину, и в избе жил один, как и Юрий Фролович. Подозрительно любезным, вдруг, стал и комендант со своими сотрудниками. Вера это почувствовала, из частых посещений их дома и даже упрощенных отношений к ней, что вскоре привело к открытому посягательству на нее. Здесь Вера, со всей решимостью, дала посетителям отпор, после чего они ее, временно, оставили.