Но на этом преследования не прекратились, а приняли скрытую форму.
Юрий Фролович, выслушивая все жалобы Веры, оказался очень близким и полезным советником во всех этих вопросах. Он своевременно предупреждал сестру о всех возможных последствиях.
В один из выходных дней Вера заметила, что хозяюшка с особым пристрастием готовила кушанье, по-праздничному, но значения этому не придала, так как посчитала, что это в порядке вещей. Вечером, когда сумерки спустились над поселком, они любезно, вдвоем уселись за праздничный ужин. В это время к ним зашел тот самый посетитель, который остался без жены и, по приглашению хозяйки, бесцеремонно присоединился к столу. Веру смутило это еще больше… угощение и гость… Мужчина был одет по-праздничному, сел рядом с Верой и насколько мог, стал осыпать ее любезностями. Вера заторопилась оставить их. Но, увы, вначале почувствовала такую слабость в ногах, что подняться не могла, вслед за этим по телу быстро распространилась сладкая истома, а через мгновение… она потеряла сознание. Пришла в себя, в совершенно неизвестной обстановке. На столе тускло горела керосиновая лампа, платье ее небрежно лежало на скамье, а сама она, в белье, лежала на незнакомой ей постели. Тот самый "гость", который любезно угощал ее у хозяйки, стоял перед нею и, раздеваясь, готовился в постель.
Вера, в ужасе, едва смогла вскрикнуть:
— Господи! Спаси меня!
С большим усилием она приподнялась на постели и властно крикнула:
— Немедленно отойдите от кровати, иначе я разобью окно и закричу на весь поселок о помощи. — Затем, собрав все силы, оттолкнула его и, достав платье, быстро оделась.
— Скажите, что это за подлость? Как я оказалась здесь? — И приготовилась закричать, почувствовав в себе приток силы.
— Вера Ивановна! Помилуйте, что с вами? Не кричите, пожалуйста, разберитесь, — стал уговаривать ее мужчина, приводя свою одежду в порядок. — Ведь вы же сами согласились на замужество, когда я вам это предложил. Вы даже обняли меня за шею. Это же все видела ваша хозяйка, она живой свидетель. Потом вы с улыбкой повисли на мне, и я, посчитав вас выпившей, бережно принес к себе, считая, что ваше соглашение к замужеству, окончательное.
— Вы вздор говорите, вы ложь говорите, вы с ней вместе чем-то подпоили меня, и я потеряла сознание! Бессовестные вы, как вы смеете, мерзкий вы человек! Я, немедленно, поставлю в известность об этом начальство. — С этими словами Вера выскочила из избы и растерянно, едва определив направление, пришла на квартиру.
Хозяйка в испуге открыла ей дверь и, в ответ на возмущения Веры, с криком обрушилась на нее, обвиняя ее в том, что она сама, действительно, согласилась на все; и он ее, уже пьяную, отвел к себе в избу. При этом хозяйка обзывала ее самыми скверными именами, обвиняя в распутстве и требуя немедленно освободить квартиру.
Вера пришла в ужас от всего слышанного, поняв, что все это было сделано искусно, к ее позору; но рассуждать было некогда, а выход был только один — немедленно все собрать и идти к Юрию Фроловичу, несмотря на то, что на дворе ночь.
Брат не особенно растерялся, когда увидел ее у себя, заплаканную и со всеми пожитками.
— Вера! Вера! Меня это нисколько не удивляет, но вы успокойтесь, за эти годы, я каких только ужасов не видел и не слышал здесь. Это ведь, действительно, долина смертной тени. Успокойтесь, вам, действительно, надо было давно перейти ко мне. Давайте, лучше помолимся и предадим все дальнейшее Господу, так как я предполагаю, что это не без участия комендатуры. Пусть защитит Господь.
И они оба встали на колени, взывая к Богу о помощи и защите.
Вера всю ночь, не раздеваясь, просидела на стуле, вспоминая детали минувшего кошмара: "Боже мой! Боже мой! Ну, что же мне делать? Я не вижу никакого выхода из создавшегося положения, — молитвенно тихо, про себя, рассуждала она. — Идти в барак? Это обрекать себя на муки, да и просто невозможно. Поселиться здесь, у Юрия Фроловича, девушке, со свободным мужчиной? Кроме всяких грязных разговоров — это просто нехорошо, даже безнравственно, но…"
— Сестра Вера! Вы что же мучаетесь и, как я вижу, даже не прилегли всю ночь? Ну, ведь, выхода-то нет никакого, — очнувшись от дремоты, заговорил Юрий Фролович. — Бог видит, что мы не имеем никаких нечистых побуждений друг ко другу, а людям не закроешь рта ни при каких обстоятельствах. Видно, Сам Бог внушил мне соорудить эту избенку да хозяйством обзавестись. Не будь этого, куда бы вы могли деться? Мы же имеем чисто христианские отношения друг ко другу…