Верховая езда для Наташи оказалась немногим лучше, чем на корове седло. Бедная скиталица, в результате такого вынужденного турне, измучила животное, своего мужа (многократным подсаживанием) и до слезного отчаяния саму себя, да так, что остаток пути, пять-шесть километров, они все же добрели пешком. Зато уж их комнатушка, в которую они возвратились, оказалась для них верхом блаженства, а ожидающие друзья — необыкновенно милыми.
После недельного отдыха, Наташа пожелала устроиться на работу и оформилась по специальности, с весьма приличным окладом. Возобновились их беседы с жителями поселка, в чем большую инициативу проявляла жена Владыкина. Одна за другой, стали обращаться к Господу души. В числе первых — сердечная, добродушная жена главврача. Беседы начали приобретать постоянный характер, а сестра с особой ревностью изучала христианские гимны. Регулярно, в квартире Владыкиных, происходили богослужения, а по воскресным дням, они, как правило, заканчивались трапезою любви.
К обычной проповеди Владыкина присоединялись стихотворения, в чем немало усердствовали Наташа с обращенной сестрой. Пение заметно начало приобретать более стройный характер, привлекая соседей по дому.
Не замедлили после этого и враждебные действия, в которых главную роль занял оперуполномоченный поселка. Первой жертвой оказался брат-комендант. Придя однажды на беседу, он рассказал, что пребывание Владыкиных в Новосибирске и их участие на юбилейном вечере, в присутствии Мицкевича А. О. и Патковского Ф. Г., с мельчайшими подробностями стало известно оперслужбе поселка; известно, отчасти, и содержание бесед, проводимых здесь, в поселке.
Павел это не скрыл от своих друзей, но в молитве предали все защите Божией; а общения стали продолжаться, с еще большей ревностью.
Приближался праздник Рождества Христова, а вслед за ним и встреча Нового года. За месяц до этого было решено: оба праздника провести, как можно торжественней; но тут случилось непредвиденное бедствие — центральное отопление не выдержало 50-ти градусных морозов и вышло из строя. Комната Владыкиных превратилась в настоящий ледник, со средней температурой от 30 до 35 градусов мороза.
Первые два-три дня вся жизнь их проходила в шубах, шапках и меховых рукавицах; потом они были вынуждены на ночлег переселяться к друзьям, по соседству. По ходатайству своего учреждения, Павел получил разрешение поставить железную печь, и жизнь в комнату возвратилась вновь.
Рождественская ночь была проведена особо торжественно. При ярком горении праздничных свечей пелись рождественские гимны, рассказывались стихи, и была вдохновенная проповедь. Одна душа, из приглашенных, покаялась, что было драгоценным Рождественским подарком Господу и маленькой христианской горсточке, затерянной на Крайнем Севере.
После Нового года, однажды вечером, в комнату Владыкиных вошел пожилой мужчина, по внешнему виду которого можно было безошибочно определить, что он прибыл из глухой тайги. При знакомстве оказалось, что он, действительно, прибыл из тех мест, где когда-то, на крутом берегу реки Колымы, Павел проводил напряженную молитвенную жизнь, в ожидании вступления в Завет с Господом и определения своего брачного союза с Наташей. Отрекомендовал себя кратко — брат Илья, а сюда приехал, услышав что в поселке имеется Святое Письмо (так он назвал Библию).
Увидев на столе Владыкиных Библию, он проявил явное беспокойство, и Павел, не желая томить его душу, подал ему Святое Письмо в руки. Увидев первую страницу, брат Илья не мог удержать слез, и все немедленно склонились на молитву. Гость, долго и усердно, осеняя себя "крестом", припадал на колени, растерянно произнося те молитвы, которые составляли его духовное сокровище. Павел догадался, что имеет дело с набожным человеком, православного вероисповедания. Гость рассказал им следующее:
В тяжелые годы, когда многие верующие были арестованы и осуждались тройкой НКВД к лишению свободы, он заключил, что многие священники нечестно служат в храме, а потому оставил его; и с некоторыми сельчанами, у себя в избе, читали Библию, истолковывая ее так, как им представлялось правильным. Это послужило предлогом к его аресту, а затем, пребыванию на Колыме. Находясь в тайге, он не переставал усердно молиться Богу, как умел. В последние годы он встретил человека, осужденного за убийство. Тот человек полюбил брата Илью за набожность и, при его участии, стал оплакивать свой грех. По свидетельству убийцы, Бог послал ему облегчение и радость, а Илья после того, по-братски обнял его, назвал братом-разбойником, но прощенным, и сильно подружился с ним.