— И работа тоже.
— Да, но я не сама выбирала для себя эту карьеру. Я пошла туда работать только потому, что это было семейное предприятие, и в том же самом доме, этажом ниже.
— Ясно. — Туман уже успел сгуститься, волосы Майкла были усеяны мелкими серебристыми капельками.
— Но я не хочу и дальше жить в той квартире. С ней связано слишком много воспоминаний, и на Кэйси это плохо отражается.
Майкл понимающе посмотрел на нее.
— Майкл, он меня очень беспокоит.
— Нужно просто подождать.
— Поэтому я и привезла его на Винъярд, — кивнула Джоанна. — Ему… нам нужно отвлечься. — Возможно, эти разговоры и не решали проблемы, но все же ей становилось гораздо легче по мере того, как она делилась с Майклом. — В последнее время я думаю о том, чтобы подыскать другую работу… а может быть, вернуться в колледж и получить диплом.
— Вот и отлично!
— Да нет. Я не могу себе этого позволить, потому что буду редко видеться с Кэйси. Хотя с дипломом Легче найти работу, такую, чтобы жить немного получше.
У Майкла посерьезнело лицо.
— Я раньше и не представлял, что тебе придется тащить на себе семью. Тяжело тебе, Джо?
— Ничего, выкарабкалась, — выпалила Джоанна и сделала ошибку, взглянув Майклу в глаза. — Ну ладно — иногда бывает очень тяжело.
— А что ты будешь изучать, если вернешься в колледж?
— Не знаю. Может быть, программирование? Казалось, Майкл пробуравил ее своим проницательным взглядом.
— Все-таки нужно думать и о рынке труда, — сказала Джоанна в свое оправдание.
— Да я и слова не сказал!
— Зато я знаю, что ты подумал. Ты подумал, что я терпеть не могу математику. Но не все же такие талантливые, как ты. Некоторым приходится заставлять себя. — Джоанна вдруг почувствовала такую неуверенность, что у нее задрожали губы. — Да я и сама не знаю, что делать. Жизнь моя сломана и безотрадна. Поэтому и мне было так необходимо пожить здесь все лето. Мне нужно отдохнуть, навести порядок в мыслях и понять, что же теперь делать с остатком жизни. — Она даже застонала: так велика была тяжесть стоявших перед ней проблем. Она уронила голову на колени и начала горестно раскачиваться из стороны в сторону.
Сидевший напротив Майкл тихо проговорил:
— Да, ну и парочка! Джоанна подняла глаза.
— Пара удальцов.
И оба они засмеялись.
— Что нам сейчас нужно, так это по чашечке крепкого кофе, — сказала она.
— У тебя есть?
— Это первое, что я упаковала.
Джоанна залезла в палатку и вытащила из корзины термос. Вернувшись к костру, налила две чашечки кофе. Подавая Майклу чашку, она случайно коснулась его пальцев, и их взгляды быстро встретились.
— Майкл…
— Что?
— Ты меня тоже извини за вчерашнее. Я наговорила много всяких обидных вещей, просто я от злости была сама не своя. Во мне столько всего накопилось…
— Ничего страшного. Это я виноват. — Он задумчиво потягивал горячий кофе. Джоанна поняла, что он, подобно ей, думает о вчерашнем вечере.
— Мне правда очень жаль, — сказала она. — Надеюсь, у тебя не осталось царапин и шишек.
— Нет. Во всяком случае, не от падения. — Он продолжал пить кофе и смотреть на огонь. Но, видимо, Майкл понимал, что ее любопытство только усилилось, и медленно приподнял край джинсов. Джоанна сжала губы. — Ты просто дикарка, — прошептал он.
Джоанна оторвала взгляд от свежего шрама на его ноге, посмотрела ему в лицо и поняла, что он пытается скрыть улыбку.
— Какая же я дура!
— И вся наша ссора дурацкая. Просто идиотизм какой-то!
Вдруг они оба начали смеяться, и напряжение, еще сохранявшееся после вчерашней ночи, растаяло.
Майкл встал — в искаженных тенях от костра он походил на огромную статую.
— Вот мы и заключили перемирие… Я сейчас вернусь. Не уходи.
Джоанна смотрела, как он взобрался на дюну и растворился в темноте. Через минуту Майкл вернулся со спальным мешком на плече. Он бросил его на землю и сел рядом.
— Вообще-то мне не нравится, что вы тут совсем одни, потому я и пришел.
— Для того, чтобы нас защищать?
На лице у Майкла появилась обезоруживающая улыбка.
— В общем, да. Ты не против? Я уже давным-давно не выходил на природу.
Джоанна пожала плечами.
— Пляж большой.
— Значит, мне придется спать под открытым небом в такую погоду?
— Надо было принести палатку. В прогнозах же говорилось, что может пойти дождь.
— Не смешно. — Майкл взял свою чашку и допил кофе.
Они замолчали и постепенно погрузились в раздумья.
— Джо, я чувствую себя полным идиотом, потому что до сих пор не выразил тебе свои соболезнования. Мне очень жаль, что ты понесла такую утрату.
— Да, конечно.
— Я знаю, ты тяжело переживала болезнь Фила, мне рассказал твой отец. Не хотелось бередить твою рану, только я много думал о тебе и молился, чтобы ты не теряла мужества. — Теперь Майкл говорил тихо, так тихо, что его голос сливался с жалобными вздохами ветра.
— Спасибо за сочувствие. Но я бы хотела, чтобы тебя больше огорчала смерть Фила, чем мои переживания по этому поводу.
— Извини, но ведь я его не знал — если не считать того, что ты мне рассказала. Он… он к тебе хорошо относился, Джо?
— Да. И еще он был очень хорошим отцом.
— Отлично. Я рад, что ты была счастлива. — Уголки его рта поникли. — А мы с Банни никогда не были счастливы. — В костре треснуло полено, и вверх взметнулся сноп желтых искр, озарив все вокруг своим светом.
— Ты не обязан мне рассказывать о своем браке.
— Но мне этого хочется. Мне нужно выговориться. Нам с тобой просто необходимо поговорить. Не хочу, чтобы ты верила в басню, которую я тебе рассказал в прошлый раз. То, что Банни нравилась наша совместная жизнь, это вздор. Мы постоянно ругались из-за того, как мало денег я зарабатываю, а когда я говорил, что хочу быть писателем, она смеялась. Она хотела, чтобы я ушел из университета и стал работать в Бостоне, в брокерской фирме ее отца.
— Майкл, прошу тебя! — Джоанна закрыла глаза. — Не надо о ней говорить. Это все равно что сплетничать о мертвом.
— Но мы с тобой должны об этом поговорить. Мы слишком долго держали в себе гнев, и оба знаем, в чем причина.
— Нет! — решительно воскликнула она. — Не хочу об этом слышать.
Красивое лицо Майкла омрачилось.
— Наверно, ты права.
Он казался огорченным, но Джоанне было все равно. Она ничего не хотела знать об их браке. Как бы спокойно она себя ни чувствовала рядом с ним, гордость заставляла ее сохранять дистанцию. Ей не хотелось, чтобы Майкл успокаивал ее рассказами о том, как он был несчастлив с Банни. Не нужны ей его извинения. Он хладнокровно лгал ей, пользовался ею, а потом бросил ради Банни, и ничто не может этого изменить.
Ей вдруг стало холодно, как будто все тепло костра унес порыв ветра.
— Давай-ка ложиться спать, — предложила Джоанна и встала, прежде чем Майкл успел возразить.
В палатке она забралась в свой мешок и свернулась калачиком, чтобы немного согреться. Кэйси все так же крепко спал. Тут Джоанна услышала, как снаружи Майкл развязал веревку и на землю шлепнулся спальный мешок. Ей вдруг стало ужасно неловко. Майкл расположился у палатки, как часовой у ворот замка. Он волновался за них, извинился за вчерашний вечер, пошел на примирение, в результате чего ей стало намного лучше, а теперь она заставляет его спать на улице в такую сырую, промозглую ночь.
— Эй! — позвала она. — Здесь еще есть место. Через несколько мгновений Майкл оказался в палатке и осторожно разложил свой спальный мешок рядом с Кэйси.
— Обычно я совсем не такой легкомысленный и бываю недотрогой, особенно во время первого свидания, но под влиянием обстоятельств… Обещай, что утром не потеряешь уважения ко мне!