Мэрл передернула плечами.
– Тогда почему все рушится всякий раз, когда с нами случается что-нибудь хорошее? Я чувствую… – она прикусила губу.
Сердце Шейна наполнилось любовью, и он с сожалением подумал, что всегда их подстерегали трудности.
– Мэри, дорогая! Прости меня, но я не предполагал, что пресса так быстро найдет меня. Мне и в голову не приходило, что они знают, где я живу.
Она глубоко вздохнула:
– Это не твоя вина. Я одна виновата. Люди, жизнь которых проходит на виду у всех, не должны позволять себе никаких компромиссов.
Ей не понравилось, как она это сказала. Шейн внимательно посмотрел на Мэрл, пытаясь заметить хотя бы тень надежды.
– Насчет фотографии… Тебя кто-нибудь узнал?
Мэрл деланно рассмеялась.
– Ты имеешь в виду Луизу, Элен и еще всех, кто меня знает? К счастью, через несколько дней я уезжаю на месяц с лекциями, а если приму и другие предложения, то наберется недель шесть, а то и пара месяцев. К тому времени, когда я вернусь, все утрясется.
– Возможно. – Хотя он был уверен, что к тому времени ничего не решится. Но Шейн не собирался ее разочаровывать. Может, это и к лучшему, что она уедет. Но одна лишь мысль об этом заставила его острее почувствовать свое одиночество.
– Хочешь верь, а хочешь нет, но я не ссориться сюда пришла.
– Тогда зачем.
– Я много думала об осложнениях, которые могут возникнуть из-за фотографии. Расскажи мне побольше о твоем деле. На тот случай, если вдруг кто-нибудь из тех, кто меня узнает, спросит, что я об этом думаю. Ты ведь не хочешь, чтобы я говорила глупости? Достаточно того, что я выгляжу глупо.
– Что ты хочешь знать?
– Все. Все, что ты можешь мне рассказать.
Шейн коротко пересказал все дело, а в конце добавил:
– А в последний раз у Линды были такие раны, что пришлось наложить швы. В больнице врачам объяснили, что она упала. После этого Линда ушла из дома.
Мэрл с негодованием сказала:
– Да он не человек, а монстр какой-то. А где же были ее мать, семья, школа? Они ничего не замечали? Почему не помогли ей? Они тоже виноваты! Они все заставили бедного ребенка выйти на улицу, чтобы продавать свое тело. А Холлбрук – он достоин сурового наказания!
Шейн улыбнулся, потер шею рукой.
– Закон – что дышло, Мэри. Я узнал, что его защищает очень солидная юридическая контора. Они меня считают жалким адвокатишкой, защищающим детей. А Холлбрук, возможно, отделается легким испугом.
Мэрл с удивлением спросила:
– Тогда почему ты взялся за это дело, если уже сейчас считаешь его безнадежным?
– Это ничего, что мы проиграем процесс. Я и Линда думаем о тех несчастных детях, которые оказались на улице. – Шейн внимательно посмотрел на Мэрл. – Я хочу во время суда использовать любую возможность, чтобы привлечь внимание общественности к судьбам этих детей, показать обществу, насколько оно безразлично к своим изгоям.
Мэрл некоторое время молча обдумывала сказанное им. Она встала, прошлась по офису. При каждом шаге ее юбка издавала дразнящее шуршание.
Шейн, обхватив руками колено, смотрел в окно. Под шелест юбки Мэрл он думал о бренности своего существования. Если бы Мэрл не значила для него так много, насколько все в его жизни было бы проще.
Мэрл подошла к нему, взяла его за руки.
– Мы постоянно ускользаем друг от друга, правда? Нам никогда не быть вместе, – сказала она печально.
– Мэри, я люблю тебя. Ты мне веришь?
Она, не отрываясь, смотрела ему в лицо.
– Да, верю. – Мгновение она колебалась. – Я тоже люблю тебя, Шейн. Но все бесполезно. – Слезы покатились по ее щекам.
– Может быть. – Он поцеловал слезинку, потом другую. – Но как нам безумно хорошо вместе! Вчера мы в этом убедились, правда?
– Правда. – Ее улыбка была полна печали, глаза погрустнели. – Мы только в постели не ссоримся.
– Я думаю, это единственная возможность для нас жить мирно.
Мэрл опустила глаза.
– Я так поняла: ради этого дела ты будешь привлекать внимание прессы любыми способами.
Шейн пожал плечами. Он не мог этого отрицать.
– А вот Мисс Мэри не сможет жить в ореоле такой популярности, с нее хватит и одной фотографии. Мисс Мэри и ее девочки – это моя жизнь, я не могу без них.
Ее признание показалось Шейну началом конца. Он понял, что снова теряет ее. Он прижал ее к себе, как будто этим мог удержать.
– Я понимаю это, но давай подождем немного, пока ты вернешься из поездки. Будем осторожны, и никто ничего не узнает.
Мэрл в ужасе отпрянула.
– Нет, я это ненавижу! Прятаться, встречаться с оглядкой, будто у нас гнусная интрижка!
Безнадежность снова закралась в его сердце.
– Гнусная интрижка! Вчера мне показалось, что у нас настоящее сильное чувство.
Мэрл прищурилась, с недоверием посмотрела на него. Она приподняла полу его пиджака и открыла надпись на майке.
– Итак, мистер «могучий жеребец в законе», следовательно, нет никакой надежды на то, что наши отношения станут открытыми. – Она брезгливо сморщила нос. – «Жеребец в законе». Уверена, что эту симпатичную маечку тебе подарила какая-нибудь женщина!
Он быстро запахнул пиджак.
– Не обращай на это внимания. Я не могу без тебя, Мэри!
Мэрл серьезно посмотрела на него.
– Ты помнишь наш разговор в пивной у Райли? Я говорила о боязни быть обиженной. А ты тогда сказал, что не можешь любить. Обстоятельства против нас.
Он провел пальцем по ее щеке, дотронулся до губ.
– Я не хотел тебя обидеть, дорогая. Но существует же какой-то выход! Мы должны быть вместе!
– Очень хочется надеяться, – выдохнула она и поцеловала кончик его пальца. И медленно покачала головой.
Шейн положил руки ей на плечи, посмотрел в глаза.
– Я брошу дело Линды. Барни сможет довести его. Для меня нет ничего важнее, чем ты.
Она высвободилась из его рук.
– Если ты так поступишь, это будет самым настоящим предательством, Шейн Хэллоран! То, что ты делаешь, – очень важно, этого никак нельзя оставлять.
Он хотел возразить, но понял, что все испортит.
– Хорошо, у меня есть другой план. Не очень хороший, но все же лучше, чем никакой. Может, отложим все до окончания суда? Потом у нас будет возможность решить наши проблемы. Как ты думаешь?
Мэрл думала так долго, что Шейн начал беспокоиться. Наконец она положила руку ему на плечо.
– Я думаю, что это выход. А когда закончится суд?
Он перевел дыхание.
– Может закончиться к твоему приезду, а может затянуться на месяцы.
– Так долго?
– Боюсь, что да.
Она с сожалением вздохнула.
– Да, но мы сможем увидеться на свадьбе Элен. – С этими словами Мэрл поспешно вышла из кабинета. Шейн даже не успел придумать повод, чтобы задержать ее. Он сидел обессиленный на краю стола. Четыре безрадостных месяца были для него ужасной перспективой, они простирались перед ним, словно пустыня. Одно было утешение – Мэрл не отказала ему окончательно. Осталась надежда.
Глава шестая
Дорогая Мисс Мэри!
Мне пятнадцать лет, и я не знаю, с кем мне поговорить. Маме я не могу сказать об этом. Я знаю, ты всегда советуешь нам говорить «нет». Но в начале мая у меня с моим другом это все-таки произошло. Может ли девушка забеременеть с одного раза? Что мне делать, если я беременна? Пожалуйста, поторопись с ответом. Я очень боюсь.
Синди Джоунс.
Моя дорогая Синди!
Девочка моя, отвечаю на твое письмо немедленно. Я всегда советую вам говорить «нет», но я также понимаю, как просто это может произойти. Да, к сожалению, девочка может забеременеть с первого раза. Ты проверь, беременна ли ты. Если задержалась менструация или тебя тошнит по утрам…
Мисс Мэри.
В то утро у Мэрл не было ничего важнее письма Синди. Шла четвертая неделя июля, если девочка забеременела, значит уже два месяца. Мэрл исписала две страницы советами, словами поддержки, участия, указала адрес консультационного центра в городе, где жила Синди, и строго наказала обо всем рассказать матери. Она запечатала письмо в конверт и отложила его, чтобы отправить вечерней почтой.