Харламов набрал мобильник Усова, тот не ответил. Через пару минут пришло сообщение, что он на совещании. Вадик немного успокоился. Если Усов способен проводить совещание, значит, дома у него все в порядке. Значит, Лариса Ивановна, в самом деле, разболевшись, отключила телефон и отлеживается.
Хватило его спокойствия еще на час.
Ну не похоже это на нее! Непохоже, черт побери! Чтобы она с адреса прямиком отправилась домой, отключила все телефоны и целые сутки не выходила на связь…
Это не про нее! Не про его начальницу! Чего Усов-то молчит, черт бы его побрал?!
Вадик порылся в записной книжке, нашел номер важного свидетеля. Того самого, к кому вчера сорвалась Лариса Ивановна. Набрал. Тот ответил почти сразу.
– Аллё… – очень осторожно, почти шепотом ответил чертов важный свидетель, пугающийся собственной тени с того самого момента, как решил сотрудничать со следствием. – Вадим Андреевич, это вы?
– Я, я! Что это вы, Сергей Ильич, шепчете?
– Просто я… Просто я сейчас в публичном месте, не могу громко говорить, – виноватым голосом объяснил Устинов.
– В каком таком публичном месте? В библиотеке, что ли?
– Почему в библиотеке? Я на вокзале в Питере.
– Что-о? Как в Питере? И как давно вы там?
– С полчаса.
– А уехали когда?
– Вчера.
– Вчера когда? – заорал не своим голосом Харламов на бестолочь такую.
– С утра уже выехал из дома. А… А почему вы кричите? – обиделся Устинов Сергей Ильич.
– А почему вы уехали?! Вас же просили не покидать города, пока идет следствие! – Внутри заныло все от страха, съежилось.
– У меня сестра заболела, пришлось срочно выехать. Я на пару дней, не больше.
– Вы же вчера с Ларисой Ивановной условились о встрече! Так какого черта?..
– С Ларисой Ивановной? Когда условился? Не было такого, – залопотал Устинов.
– Вы позвонили… – начал было говорить Харламов, и тут же замолчал, все сразу поняв.
– Я не звонил! – активно опротестовал свидетель.
Не было звонка никакого, так утверждает важный свидетель. И встречаться с ней у себя дома он не собирался, если с утра уже умчался на вокзал, чтобы уехать в Питер к своей больной сестре. Кто же тогда ей позвонил?! Кто вызвал на адрес?! На какой адрес?! И куда она подевалась потом?!
– Я не звонил, Вадим Андреевич, – виновато обронил Устинов снова. – Мы же договорились с вами. Вы будете сами звонить. Разве не так?
– Так.
– Ну вот. Я и… Я и не позвонил, что к сестрице поехал. Пару дней всего, и я вернусь, – пообещал важный свидетель, который до сих пор так и не предоставил следствию записи, якобы сделанные им на камеру мобильного телефона.
– Возвращайтесь, – буркнул Харламов и отключился.
Что делать?! Бежать с докладом к начальству? А вдруг Лариса Ивановна отлеживается с температурой, в самом деле?
Он снова набрал номер Ивана Усова. И снова тот ответил сообщением, что на совещании. Харламов решил, что правильнее будет съездить к Ларисе Ивановне домой. Дверной звонок она не отключит. И в дом не сможет его не впустить. Он постарается быть настойчивым. Харламов вставлял ключ в замок своего кабинета, когда зазвонил внутренний телефон.
– Да! – заорал он в трубку, одним прыжком преодолев расстояние от двери до своего стола.
– Не кричи, Харламов, – странным голосом попросил его генерал. – Зайди. Срочно.
Вадик был у него уже через пару минут.
– Вызывали, товарищ генерал?
Харламов нервно облизнул сухие губы, умоляя бога не позволять генералу говорить страшные слова! Не позволять свершиться страшной беде, что читалась в глазах высокого начальства.
– Ларисы нет? – спросил генерал, зачем-то кивнул и сам себе ответил: – Ларисы нет…
– Так точно. Она вчера приболела и…
– Замолчи, – не приказал, попросил тот. Схватил со стола лист бумаги, протянул его Харламову. – Съезди в Советский райотдел. Сводка пришла. Был выезд по анонимному звонку. Найден труп неопознанный женщины…
– Нет! – перебил его Харламов, как в дурном сериале с истеричным надрывом.
Генерал глянул на него исподлобья, замечания не сделал, лишь продолжил говорить:
– Документов и телефона при ней не обнаружено. Была одета в джинсы, белый свитер. Длинные светлые волосы…
– А я тут причем?! – заикаясь через слово, спросил Харламов, вся субординация летела ко всем чертям.
– Один из сотрудников предположительно узнал в ней… Ларису, – еле выговорил генерал. – Съезди, посмотри, капитан.
– В райотделе? – задал идиотский вопрос Харламов, все еще на что-то надеясь. На ошибку там. На нелепость чудовищную. Даже на шутку, пусть.
– В морг съезди, капитан! – повысил голос генерал и кивком указал на дверь. – Живо, капитан! Тут же доложить. Мужу… Мужу пока не звони. Надо убедиться.
Он на совещании, захотелось заорать в полный голос Харламову. Зло заорать, с сарказмом. Но даже если бы и попытался, не вышло бы. Он не мог орать, говорить, и через час, оказавшись в морге Советского района, не мог дышать.
– Да, это Лариса Ивановна Усова, – кивнул он, отвернулся от мертвого тела, накрытого белой простыней по ключицы, и вышел.
Доктор пошел за ним следом. Протянул зачем-то ватку с нашатырем.
– Нюхни, легче будет, – посоветовал.
Харламов не стал. Осторожными шагами, старательно держась середины узкого коридора, чтобы не задеть страшные стены локтями, он вышел на улицу. Серую, мокрую, холодную.
Доктор тоже вышел. Встал рядом, закурил.
– Как она умерла? – спросил Вадик, не заметив на голове и лице покойной начальницы никаких следов и повреждений.
– Смертельное ранение в грудь.
– Выстрел?
– Нет. Нож или что-то наподобие. Точнее после вскрытия скажу.
Доктор посылал в его сторону клубы сигаретного дыма, и Харламов, не терпевший курильщиков, неожиданно был ему за это благодарен. Едкий запах избавлял от запаха смерти, забившего ноздри.
– Сколько ранений?
– Одно. Точно, профессионально. Прямо в сердце.
– Удар был нанесен… – Голос сел, Харламов отвернулся, подставив лицо мерзкой ледяной влаге.
– Со спины. Под лопатку. Точно в сердце. Работал профи, – грустно усмехнулся доктор. Швырнул окурок, привычно попав прямо в урну. – Все остальное после вскрытия. Бывай, капитан…
Харламов вернулся в машину, завел мотор, включил дворники. Те суматошно заскользили по стеклу, разгоняя паутину дождя. Надо было звонить генералу, тот ждал его звонка. А он не мог. Пропал голос. Надо было сообщать Ивану о том, что его жену убили. А он не мог. Душила злоба.
Как?! Как можно быть спокойным, если твоя жена не ночевала дома?! Где ты был в это время?! Что делал?! Почему не звонил ей?! Почему не обеспокоился ее отключенному телефону?!
– Товарищ генерал, это Лариса Ивановна, – еле выдавил Харламов, набрав его номер через двадцать минут.
Генерал сдержанно промолчал. Потом со вздохом спросил:
– Как это произошло?
– Профессиональный удар в сердце, предположительно ножом, короче, острым предметом. Смерть наступила более десяти часов назад. Точнее…
– Понял я! – вдруг взорвался генерал. – Что?! Вот скажи мне, Харламов, что она там делала?! Что она делала по этому адресу?! Как очутилась в этих чертовых кустах?
– По этому адресу живет наш свидетель. – Вадик вкратце пояснил по какому делу. – Он будто бы вызвал ее вчера звонком.
– Будто бы? – взревел генерал. – Что значит будто бы?
– Свидетель утверждает обратное. Он вчера выехал в Питер. Из дома выехал еще до обеда. А Лариса Ивановна получила звонок уже после двух часов дня.
– Почему? Почему, скажи мне, Харламов, ты не отправился вместе с ней?! Почему?! Что она делала там одна?! В общем, полный отчет мне на стол! Полный! Да, и… Сообщи мужу…
Глава 4
– Знаешь, кто ты? Знаешь?
Иван брызгал слюной в бледное лицо Ларискиного помощника и орал так, что ему заложило уши. Или это у него от внезапного скачка давления уши заложило? Или от невозможности осознания страшной беды? Как бы то ни было, но в ушах точно стоял тонкий противный звон, перекрывший все звуки. Иван даже себя, кажется, почти не слышал.