ицу мужа. Она видела счастливую улыбку супруга, когда он приходил домой ближе к часу ночи, и от этого её сердце разрывалось. Буквально каждую секунду она думала, как же удержать его рядом с собой, как стать вновь любимой, но не было совершенно никаких идей. Дмитрий Алексеевич сел рядом с женой, отпивая из своей кружки. Он помнил её историю: самая обычная, купленная в магазине соседнего города кружка. Но тогда всё было совершенно иначе. - Как дела на работе? - Лариса не могла поднять взгляд на мужа. Она почти точно знала, что глаза наполнятся слезами. Это знал и сам Дмитрий Алексеевич, поэтому тоже старался избегать взглядов жены. - Как обычно. Мужчину ни капли не смущала сухость их разговора, ведь его мысли витали далеко. Он думал о своей Олечке, которая, видимо, была сегодня не в духе. Хирург надеялся, что уже через пару часов снова сможет держать её за руку... - Ты не сильно устал? - спросила Лариса, затаив дыхание. Она кожей чувствовала, как озадачено глянул на неё муж. - Нет. Ты что-то хотела? Лариса поднялась со своего места, взяла мужа за руки, как-то отстранённо осматривая его задумчивое лицо. Дмитрия Алексеевича смущал её взгляд, который был слишком пристальным, но в то же время уставшим. - Я просто подумала, что мы давно не проводили ночь вместе, - на выдохе говорила женщина, увлекая мужа в спальню. Олечка, только придя домой, сразу скрылась в своей комнате. Её любимая бабушка, Надежда Петровна, уснула под какую-то мелодраму. Медсестра, даже не переодевшись в свою ночнушку, за что её будет ругать бабушка, упала на кровать, поджимая губы. На сердце до сих пор было тяжело после разговора с Дмитрием Алексеевичем. Ещё в больнице, через пару минут после ссоры, ей хотелось подбежать к нему, обнять и дать согласие на вечернее кафе, но она вовремя окликала себя. Как она может рушить чьё-то счастье? Олечка не помнила имя супруги её возлюбленного, но точно знала, что она должна быть счастлива. А как можно не быть счастливой в объятиях Дмитрия Алексеевича? Нередко Олю посещали мысли о том, что она рушит некогда крепкую семью, сразу думая, как же несправедлива судьба, ведь Дмитрий Алексеевич повстречался именно своей жене, которую девушка даже не могла представить. Она помнила начало своей любви к хирургу. Когда он ответил ей взаимностью, легкомысленная и такая влюблённая, Олечка даже не задумалась о его жене, от чего сейчас страдала. Когда она была рядом с любимым её грызла совесть, и в голове появлялся образ одинокой, плачущей женщины, но, когда она была далеко от него, руки опускались, всё казалось пустым и ненужным. - И что прикажите делать? - очень тихо прошептала она, будто боясь, что её кто-то услышит. *** На следующий день, сразу после работы, Дмитрий Алексеевич направился домой к Петру Максимовичу. На душе его было много тяжести, но все отравляли одинаково. Более всего ему было обидно, что погода не была дождливой под стать его настроению: на улице было тепло, заходящее солнце грело, отчего на теле появлялась испарина. Хирург забыл о всех своих заботах, только зайдя в дом товарища по работе. И как он не заметил изменений в друге? Пётр Максимович будто резко постарел лет на десять, под глазами залегали тёмно-синие круги, впалые щёки внушали некое чувство ужаса и беспокойства. - Я так рад, что ты пришёл, - тихо проговорил терапевт, чуть улыбнувшись. - Как же я мог не прийти, Петруша, - кивнул хирург, быстро скидывая своё пальто. Петра Максимовича несомненно удивило такое обращение, но ни один мускул не смог дёрнуться, чтобы передать эмоцию. Дмитрий Алексеевич поспешил пройти в гостиную. На старом кресле сидела Ниночка. Она больше была похожа на древнегреческую статую. Даже её устрашающая худоба не могла скрыть природной красоты женщины, в её глазах читались страдания. Хирург знал, что переживает Ниночка вовсе не за себя, а за вечно беспокойного мужа. Всё-таки он переживал о болезни жены даже больше её самой. Дмитрий Алексеевич подошёл к женщине и присел перед ней на корточки, взяв за исхудавшую, исполосованную венами руку. - Как самочувствие? - его голос дрогнул от волнения, на что Ниночка успокаивающе улыбнулась. - Я вовсе не чувствую своей болезни, разве что несильную слабость и потерю аппетита. Ну, как можно себя плохо чувствовать, когда вокруг тебя порхает такой заботливый муж? - он бросила мгновенный взгляд на супруга и тут же его отвела. - Это точно, - усмехнулся Дмитрий Алексеевич. Ему хотелось бы сказать: «Всё будет хорошо», но ложных обещаний он обычно не давал. - Петруня говорил о какой-то операции, - смущённо начала Ниночка, на что Дмитрий Алексеевич активно закивал головой. - Да. Знаете, Ниночка, на вашей первой стадии очень легко излечить опухоль. Просто нужно выполнить операцию по пересадке яичника. Ничего сложного, знаете ли. - Я вам очень благодарна, Дмитрий Алексеевич. Больше бы таких врачей, как вы. - У нас все такие. Как не помочь близкому человеку? Лавр Данилович прохаживался по кабинету и пил свой кофе под громкие и яростные крики очередного пациента, которого уносили в палату. Виски пронзала тупая боль, вызванная вечными криками в отделении. Когда скрипнула открывающаяся дверь, психиатр устало вздохнул и обернулся. Какого же было его удивление, когда в своём кабинете он вновь увидел Родиона Олеговича. Парнишка довольно улыбался и вытащил из кармана своего плаща ту самую серебряную ручку. - Не ждали? - весело спросил он, сверкая глазами. Лавр Данилович не смог сдержать улыбки. - Совсем не ждал... Он приблизился к посетителю. *** Восемь месяцев спустя. Терапевт и хирург вновь сидели в кафетерии, обсуждая последние новости из их жизней. - Как хоть дочку Лариса назвала? - спросил Пётр Максимович, уплетая булочку с повидлом. - Маргарита. Знаешь, мы редко видимся после развода. На самом деле, я только во время процесса развода узнал о её беременности. Уж очень меня смущал её живот, - отвечал Дмитрий Алексеевич. Ему совсем не хотелось говорить о жене или же о новорождённой дочери. Сейчас для него существовала лишь одна проблема - Олечка. Когда девушка узнала о рождении ребёнка, то начала избегать хирурга, даже уволилась из больницы, так что каждый вечер мужчине приходилось ездить к ней домой и выслушивать ругательства её бабушки. - Что ж, поздравляю. Знаешь, я очень благодарен тебе за то, что ты вылечил Ниночку. Она беременна, - счастью Петра Максимовича не было предела, он весь светился. Вскоре к ним прибежал запыхавшийся Лавр Данилович с покрасневшим лицом (видимо очень торопился на встречу) и плюхнулся на стул. - Добрый день, друзья, - Лавр Данилович улыбался так широко, как не улыбался никогда. У его товарищей глаза на лоб полезли от такого появления. - С чего ты такой радостный? Последнее время зачастил с опозданиями, - недоверчиво рассуждал Пётр Максимович. - Не задумывайтесь, - махнул рукой Лавр Данилович и пригладил свою волосы. Он еле дышал от восторга. - Просто я счастлив. Количество людей, погибающих от рака, увеличилось на 25%.