За всю свою жизнь Данте ни за кого не отвечал. Он жил только для себя, а теперь он нес ответственность за целую страну, а также за Беатрис. В этом была какая‑то злая ирония.
Однако в данный момент Беатрис не нуждалась в его опеке. Отчеты о ее жизни, лежавшие у него на столе, подтверждали это. У нее было все в порядке. Он просто хотел убедиться в этом сам. Сейчас он мог это сделать, но скоро такой возможности у него не будет. Ему надо было рассмотреть список потенциальных невест, готовых занять место Беатрис. Эти претендентки знали, как вести себя при дворе, и были благородной крови. Данте с отвращением поморщился.
– Я привез несколько бумаг, которые тебе надо подписать, – сказал он, и Беатрис с усмешкой взглянула на него.
– Ты работаешь курьером?
Данте печально вздохнул и пристально посмотрел на Беатрис. Она по‑прежнему была самой красивой женщиной, которую он когда‑либо видел, и на какое‑то время их жизни соединились. Но обстоятельства изменились. У него теперь была другая жизнь, долг, обязанности. Может быть, в глубине души он надеялся, что их встреча принесет ему какое‑то утешение?
– Мы с тобой так и не попрощались.
Беатрис заморгала, отказываясь поддаваться охватившему ее сожалению, которое заставляло сильнее биться ее сердце.
– Разве? Возможно, у тебя была встреча, или, может быть, ты оставил мне записку?
Беатрис прикусила губу, осознав, что в ее голосе звучит обида.
– Ты чувствуешь себя покинутой?
– Я чувствую себя… – Она запнулась, пытаясь разобраться в своих чувствах. – Это не имеет значения, Данте. Давай считать, что прошедшая ночь и была нашим прощанием.
Данте покачал головой, желая поспорить с ней, но, увидев слезы на ее глазах, опустил голову.
– Нет, это было не запланировано. Я просто… Волновался за тебя.
– Со мной все в порядке, – сказала Беатрис.
Увидев, как блеснули глаза Данте, она вспомнила того мужчину, в которого когда‑то влюбилась. Теперь он казался совсем другим.
Беатрис так крепко прижалась спиной к стене, что ей стало больно. Да, действительно, как только освободилась от роли августейшей особы, она бросилась в водоворот жизни, ощутив, что перед ней открываются новые, волнующие возможности. К ней вернулся ее прежний энтузиазм. Но вчера вечером, когда в бар вошел Данте, в ней проснулись все инстинкты и желания, с которыми она не могла совладать.
«Все это бессмысленно», – подумала она. Прошедшая ночь не имела никакого смысла. Внутри у нее все сжалось, когда горячие воспоминания нахлынули на нее. Все это было связано лишь со страстью и желанием!
Хотя, например, у нее была страсть к шоколаду, но если бы она отдалась этой страсти, то ей пришлось бы скоро менять свой гардероб. И только упражнения и самоконтроль помогли ей сохранить фигуру, и она смогла носить прошлогоднюю одежду.
Проблема была в том, что Данте ей идеально подходил, во всех смыслах этого слова.
Раздумывая над своим замужеством, Беатрис признавалась себе, что у них не все было гладко, но секс был идеальным. Спальня была тем местом, где они находились на одной волне. К сожалению, для брака этого было недостаточно, а тем более в такой момент, когда у мужа так круто повернулась судьба.
Непроизвольно Беатрис взглянула на его широкие плечи, а потом – на его мускулистый живот. Внезапно осознав свои действия, она смущенно опустила глаза, хотя это не могло спасти ее от невероятной сексуальной притягательности, которая пульсировала в нем, и его проницательного взгляда.
– Ты жалеешь об этом?
Конечно, Беатрис жалела о том, что случилось, с одной стороны. Но, с другой, она ничего не могла изменить, потому что Данте затмевал ее разум. Ей стоило только вдохнуть запах его кожи, как она забывала обо всем на свете.
«Мне надо вырваться из этого заколдованного круга!» – подумала она.
Легко сказать, но трудно сделать. Потому что каждый раз, когда он дотрагивался до нее, у нее возникало чувство, что это правильно.
«Тогда не позволяй ему дотрагиваться до тебя!» – велела она себе.
Прекратив этот отчаянный внутренний диалог, Беатрис откашлялась. Ей надо было сделать следующий шаг, чтобы убедить его в том, что она от него не зависит и может уйти так же легко, как и он, удовлетворив свои физические потребности.
– Прошедшая ночь была…
Его глубокий голос, с оттенком нетерпения, прервал ее слова:
– Учитывая, что ты стоишь здесь, завернувшись в простыню, и ведешь себя как напуганная девственница, я полагаю, что ты жалеешь о прошедшей ночи.
Ее щеки вспыхнули от гнева.