Легким движением Завулон размазал смазку по моему члену, ухватил за мошонку. Принялся перебирать по ней пальцами, то надавливая посильнее, заставляя меня постанывать от граничащего с болью удовольствия, то лаская совсем нежно, едва ощутимо, но столь же приятно.
На какое-то время я потерялся в этих ощущениях, но вскоре пришел в себя и продолжил борьбу с брюками Завулона. Стащил их вместе с бельем с его бедер, также ухватил за член.
Сколько же лет прошло с тех пор, как я брал в руку чужой член! Больше десяти, пожалуй. И я совершенно не помнил, чтобы в студенческие годы, это меня так возбуждало. Да точно нет. В ту пору это воспринималось взаимной дружеской услугой: ты мне, я тебе. Экспериментом, вызовом государству, в котором на тот момент еще не была отменена сто двадцать первая статья. Сейчас же… ох, абсолютно все воспринималось по-другому.
Ощущать упругую твердость в ладони, такую нежную и бархатистую кожицу, было неожиданно приятно. Или… Или мне столь же сильно понравилось бы сейчас прикасаться к чему угодно, хоть к слизням, если бы это сопровождалось таким же хмельным взглядом Завулона, таким же ощущением… единения?
Так, пожалуй, какие бы отношения не связали нас впредь, я никогда не признаюсь ему, что думал о слизнях при нашем первом столь тесном знакомстве.
Завулон вновь взялся за мой член и восхитительно-правильным движением, сильно и мощно, принялся дрочить. Я же вторил ему, как зеркальное отражение, повторял каждое его движение, каждый нажим, каждую ласку. И это было… оох, столь ярко, наслаждение столь сильно, будто я снова сделался подростком, только познающим свое тело. Причем Завулон ведь не делал ничего особенного. Всего лишь дрочил мне у стены. Всего лишь смотрел на меня алчущим взглядом… Да моей последней девушке требовалось минут пять мне отсасывать, чтобы так завести! Завести настолько, что… черт!
— Я сейчас кончу, — предупредил я Завулона.
Он тут же перехватил мой член у основания, сильно, почти болезненно сжал его. Склонился к уху и прошептал:
— Имя, Антон. Назови меня по имени, и тогда я разрешу тебе кончить.
— Ар… Завуло-он, — почему-то в последний момент я решил, что уместнее будет назвать его истинным Сумеречным именем, а не тем официальным, которым он просил себя называть. Пусть даже сам он считает, что «Артур» — имя для «своих», что… ох, нет, когда он вот так сжимает мой член, думать решительно невозможно.
— Умница, Антон. Хороший, послушный мальчик, — он возобновил движение рукой, а второй жестко ухватил меня за подбородок. Приказал: — Смотри в глаза.
А ведь и точно. Я сам не заметил, как от удовольствия зажмурился. Но мне и самому было необходимо видеть выражение его лица, впитывать в себя его эмоции, так что я открыл глаза. Вновь встретился с ним взглядами. И яростно, в увеличенном темпе задрочил ему. Мне было важно, чтобы и он кончил если не вместе со мной, то не со слишком большим отставанием.
— Давай, Антон. Кончи для меня. Сейчас!
И да! То ли Завулон так точно выбрал момент для своих слов, то ли мое подсознание приняло правила игры, но по всему телу тут же пробежали волны удовольствия, и я кончил, да еще как! Меня накрыл один из ярчайших оргазмов за последние годы. Я не сдержался, запрокинул голову, пребольно ударившись затылком о стену, испустил громкий стон наслаждения.
На какое-то время я словно бы выпал из реальности, растворился в охвативших меня ощущениях. А когда пришел в себя, не сразу, но осознал, что мы с Завулоном больше не касаемся друг друга. Что он стоит чуть поодаль, а моя рука испачкана его липким семенем.
Почему-то меня вдруг накрыло запоздалое смущение. Я пришел к Завулону для серьезного разговора, но, по сути так ничего и не прояснив, позволил ему зажать себя у стены. Да что там! Сам поцеловал его. Сам первым полез к нему в штаны.
Наверное, любому другому Светлому на моем месте сейчас было бы стыдно. Хотя… тот же Игнат вообще не парился бы произошедшим. Но на то он и светлый инкуб. Я же… хм!
Я ни о чем не жалею. В конце концов, мы с Завулоном оба — не трепетные средневековые девы, вынужденные хранить так называемую женскую честь. Мне было хорошо, Завулону, я надеюсь, тоже. Главное теперь, чтобы он меня понял правильно. Не воспринял мои действия, как согласие… да на что бы то ни было!
Я искоса посмотрел на Завулона, и тут же поймал его пристальный взгляд. Он уже привел себя в порядок, и теперь стоял, весь такой аккуратный, небрежно-элегантный, что на контрасте с моими все еще спущенными джинсами воспринималось довольно смущающе.
— На держи, вытрись, — Завулон протянул мне влажное полотенце. Он и не думал сглаживать возникшую неловкость, казалось, наоборот, мое смущение его лишь забавляет.
Под его насмешливым взглядом я принял полотенце, быстро вытерся и оделся. Так… кажется, я все же начал жалеть о своем опрометчивом поступке. Нужно было сначала обсудить с ним все волнующие меня вопросы, а потом уже придаваться разврату. Теперь же собраться с мыслями будет сложно. Вид его слегка припухших от поцелуев губ, его даривших мне наслаждение рук, отвлекал неимоверно. И этот взгляд! Так и хотелось выкинуть что-нибудь эдакое, лишь бы стереть с его лица насмешку.
Но я давно уже не подросток, привык справляться со своими порывами. Я произнес короткое заклинание, призывая бездымный огонь, демонстративно сжег полотенце. Ни к чему оставлять Завулону то, что он смог бы обратить против меня. Самые страшные проклятия строятся именно на крови, слюне или сперме. Не то, чтобы я полагал, будто он в самом деле стал бы вредить мне. Но тут уж лучше даже не искушать.
Я прошел к креслу, в котором недавно сидел, вновь устроился в нем, единым глотком допил остывший чай.
— По поводу Даши… — я посмотрел на также вернувшегося в кресло Завулона. — Принципиально я согласен. Я бы хотел участвовать в ее воспитании. Показать ей, что Светлые с Темными хоть и противники, но не враги.
— В твоем ответе я и не сомневался, — Завулон вновь самодовольно ухмыльнулся. И тут же добавил: — По крайней мере, в ответе на этот вопрос. И я рад, что ты не считаешь нас врагами. Так что, отправляем в Инквизицию запрос о совместной опеке?
— Погоди-погоди, — я рассмеялся, восприняв попытку заключить договор об опеке со мной, как хорошую шутку. Собственно, именно ею она наверняка и была, шуткой, способом разрядить обстановку. И все же я посчитал не лишним проговорить свою позицию вслух. — Ты же знаешь, мне нужно все обсудить с шефом. Документ об опеке ты будешь составлять с ним, не со мной. Мое дело было согласиться или отказаться, а уж детали… не хотелось бы оказаться без прав, но с кучей обязанностей.
— Не доверяешь?
— Ни капли, — я вернул ему его же ухмылку.
— В общем-то правильно. Никогда не доверяй Темным. Да и Светлым не стоит. Но мне, Антон… мне — можно.
Я хмыкнул, настолько его фраза была похожа на культовую реплику Мюллера из «Семнадцати мгновений весны». Даже стало любопытно, а смотрит ли древний фильмы и сериалы. Ну да сейчас было не время для подобных вопросов. Если у нас все сложится, я обязательно узнаю, как он проводит досуг. Какую музыку слушает, какие книги читает. Но все это мы обсудим потом… если вообще обсудим когда-либо.
— Так что? — я решил форсировать наш разговор. — Ты меня пригласил дать ответ по поводу опеки над Дашей, и я его дал. Подробности вы обсудите с Гесером. Получается… мы уже обо всем поговорили, и я могу возвращаться домой?
— Антон, — Завулон укоризненно покачал головой. — Не играй со мной. Тебе не идет. Да и плохо пока получается. Подрасти сперва… лет так на тысячу. Ты задал мне вопрос, как я отношусь к своему проклятию, что думаю по поводу встречи с предсказанным мне избранником. И я ответил на твой вопрос. Теперь твоя очередь. Что по этому поводу думаешь ты. Согласен ли … попробовать стать моей парой?