— С друзьями!
— Так, все, я ушел. Желаю вам спокойного дня! — резковато попрощался я. Надо будет потом извиниться перед Ольгой, она ведь и правда пытается меня защитить. Но слушать их пикировку сейчас было выше моих сил.
Быстрым шагом я пересек комнату и вышел в длинный мрачный коридор. Наш штаб находился в огромной пятикомнатной квартире, хозяева которой под влиянием шефа срочно отправились в длительную командировку. И если бы я точно не знал, что здесь живут обычные люди, то решил бы, что это — обитель какого-нибудь Иного, рожденного во второй половине девятнадцатого века. Мебель здесь была исключительно антикварная, повсюду виднелись произведения искусств восьмидесятых годов прошлого века. А в коридоре и вовсе светильники были стилизованы под газовые рожки.
Перед тем, как впервые прийти в этот дом, я прочитал про него краткую историческую справку. В ней говорилось, что именно здесь, в доходном доме Силуанова, аж в тысяча девятьсот четвертом году был установлен первый в Москве лифт. Конечно, с тех пор лифт неоднократно меняли, но он все равно выглядел таким старым, что я предпочитал ходить пешком. Хорошо хоть наш штаб находился на втором этаже, а не выше! Высота потолков здесь была не чета современным панелькам, добрых три с лишним метра, и этажи разделяли три широких пролета. Кто-то из жильцов недавно сделал в подъезде за свой счет ремонт, и теперь, как почти сто лет назад, стены вдоль лестницы украшали свежие мозаика и барельефы.
Не успел я спуститься даже до половины, как услышал чьи-то торопливые шаги, и меня догнал смутно знакомый мужичок.
— Вы к метро? — спросил он, пристраиваясь идти со мной рядом.
— Да, а что?
— Вы же Антон Городецкий, да? Я Стас. Станислав Мозин.
И тут я его вспомнил. Точно, Станислав, темный маг четвертого уровня, инициирован в конце восемнадцатого века. Живет в Петербурге, но и в Москве бывает достаточно часто. В Дневном Дозоре не состоит, но, насколько я понимаю, периодически консультирует Темных. Официально у него своя фирма, специализирующаяся на финансовой аналитике. Стоят его услуги дорого, можно даже сказать — очень дорого, но недовольных среди его клиентов нет. Ходят слухи, что этот весьма скромный по уровню маг — один из сильнейших провидцев Европы, и что линии вероятностей он читает с точностью, недоступной даже большинству Высших.
Интересно, от меня-то что ему нужно.
Я посмотрел на него внимательнее, отмечая нехарактерно демократичную для Темных одежду: потертые джинсы, расстегнутую кожаную куртку поверх ярко-оранжевой толстовки. Роста он был небольшого, щупленький, весь какой-то неказистый. Странно. И интересно, как на этот образ реагируют его клиенты — финансовые и промышленные воротилы.
— Здравствуйте, Стас. Приятно познакомиться. — Мы обменялись крепким рукопожатием. — Вы хотели мне что-то сказать?
— Нет-нет, ничего важного, — махнул он рукой. — Я просто решил пройтись до метро в приятной компании.
Ну, конечно, так я и поверил. Хотя… возможно, он, действительно, всего лишь удовлетворяет свое любопытство. Присматривается к очередному избраннику Завулона.
Мы вышли на улицу, и я тут же пожалел, что отказался от предложенного портала. Сейчас было не лучшее время для пеших прогулок. Дул холодный пронизывающий ветер, в воздухе висела мелкая морось. В такую погоду хотелось максимально ускорить шаг, чтобы побыстрее оказаться в помещении. А лучше — и вовсе не выходить на улицу.
До метро тут было минут десять пешком, сперва вдоль Рождественского, а затем — вдоль Сретенского бульваров. Мы со Станиславом дошли до Большой Лубянки, пересекли ее, как вдруг он остановился на очередном светофоре. Ох уж эти питерцы! Привыкли у себя там гулять в любую непогоду. Вот и сейчас Станислав предложил последний участок пути пройти не вдоль проезжей части, а по внутренней дорожке бульвара.
Я все еще ждал, что он заговорит на какую-нибудь важную тему и лишь гадал, будут ли это расспросы о моем отношении к Темным или же информация, которую он счел важным донести до меня, а потому согласился. Но вопреки моим ожиданиям Станислав завел ни к чему не обязывающий разговор о питерской осенней погоде.
Поток машин был уже достаточно плотным, люди просыпались и ехали на работу. Мы стояли в ожидании зеленого человечка, и я без особого энтузиазма рассматривал проносящиеся мимо иномарки. Как вдруг асфальт на проезжей части в одно мгновение провалился, и в образовавшуюся трещину на полной скорости въехал новенький ленд крузер.
Это случилось так быстро, что я даже не успел понять, что происходит, как почувствовал, что меня затягивает в Сумрак. Вот я стоял на светофоре, рассеянно слушая Станислава, а вот уже оказался на первом слое.
Здесь посреди дороги ни провала, ни трещин не наблюдалось, только вместо асфальта лежала брусчатка. Температура была существенно ниже да шел полноценный дождь. Провалившийся внедорожник лежал на боку чуть в стороне от места аварии. Только вот… было в нем что-то странное. Я присмотрелся внимательнее и обнаружил весьма впечатляющие вмятины на крыше. Но вовсе не это было главное: аура водителя чувствовалась отчетливо, но…
Поразительно! По ней выходило, что человек находится не в реальном мире, а глубже в Сумраке.
Я достал из кармана связку боевых амулетов и приготовился в любой момент их активировать. Огляделся по сторонам, пытаясь понять, что произошло, что или кто затащило нас сюда. Но, видимо, источник опасности находился глубже: на первом слое ничего странного не обнаружилось.
Я отправил шефу мысленный сигнал об опасности. И хотя понимал, что Борис Игнатьевич пришлет сюда патруль уже через минуту, шагнул глубже в Сумрак.
В моей руке был зажат мощный боевой амулет, и лишь только оказавшись на втором слое, я активировал его.
Пропавший водитель нашелся сразу. Вернее, то, что от него осталось. Со всех сторон его оплетали мерзкие на вид сине-зеленые щупальца, а в тело вгрызались острые тонкие зубы. Он был еще жив, но к счастью для него пребывал без сознания.
При моем появлении существо прекратило кровавую трапезу. Настороженно подняло свободные щупальца, повернулось так, что я встретился взглядами с четырьмя черными глазками. И хотя в них не было ничего человеческого, готов спорить, при виде меня существо испытало чистую радость. Оно отбросило недоеденного человека, и всем собой потянулось ко мне.
========== Глава 8 ==========
Своими тоскливыми апокалиптическими пейзажами второй слой Сумрака напоминает мне плод разыгравшегося воображения какого-нибудь фантаста. Ну, знаете, из числа тех, что пишут о приключениях бравых космолетчиков. Тут слишком легко представить, что ты — на далекой планете, в сотнях световых лет от Земли.
С почти всегда затянутого свинцово-серыми тучами неба постоянно льет противный холодный дождь. Солнца я тут ни разу не видел, если, конечно, не считать за него странно светящееся бордовое облако. А ночью и вовсе на небе восходят сразу три луны, еще сильнее подчеркивая чуждость пейзажа.
Еще зимой я понял, что мне здесь не нравится. Не нравится отсутствие красок и запахов, тусклый призрачный свет, постоянные холод и тяжесть, предельная заторможенность всех движений… Говорят, на более глубоких слоях впечатление чуждости становится еще сильнее, но нигде больше нет такого ощущения безжизненности. И если на первый слой я заглядываю частенько, далеко не всегда по делу, то второй стараюсь избегать.
Но никогда прежде у меня здесь не возникало столь абсолютного чувства безысходности и тоски, желания сдаться, прекратить свое никчемное существование.
Кому я нужен? Ради чего живу? Чего добился за все эти годы? Диссертацию не дописал, ничего полезного не изобрел, хорошим дозорным — и то не сумел стать. Так не пора ли решительно покончить со всем? Немедленно. Здесь и сейчас!
Поймав себя на последней мысли, я отчетливо понял: она не моя.