Теперь в одной руке Светлого синим пламенем сиял меч, а в другой всеми оттенками красно-оранжевого переливался огненный щит. По вмиг напрягшимся лицам Завулона и Гесера я понял, что это — нечто серьезное.
— Ирениус, — в голосе шефа послышалось горькое разочарование. — Сколько веков мы знакомы? Ты же был не таким! Откуда у тебя щит Пророка? Он должен находиться в схроне Инквизиции в Барселоне.
Ирениус ничего не ответил, лишь снова бросился на Завулона.
Бой изменился. Все змейки плети Шааба теперь на подлете сбивались щитом. Ирениус принялся наступать агрессивней, настойчивее. И в один миг сияющее голубым лезвие достало Завулона, окрасило чешую его правого предплечья кровью.
Завулон выругался, отступил, перебросил боевой жезл из правой руки в левую. Казалось, боль от ранения лишь придала ему злости и сил, и он вновь ринулся в наступление. Но и я, и все трое Высших, прекрасно понимали: если немедленно что-нибудь не изменится, исход боя уже предрешен. Не Ирениус, так сам Сумрак измотает Завулона. Жадно, каплю за каплей, выпьет бегущую из его раны кровь.
У нас, простых дозорных, есть поговорка: «высшие дерутся, а ты не лезь». Я прекрасно осознавал, что даже со своим супероружием ничего не смогу противопоставить мощи и опыту Ирениуса. И уж тем более — против украденного из инквизиторского схрона щита.
Но я не мог, просто не мог оставаться в стороне, когда на моих глазах собирались убить Завулона. Со всей ясностью в этот момент я понял: он — мой. И что бы ни ждало нас с ним впереди, я хочу, чтобы это «впереди» было. Хочу почувствовать себя не отдельной потерянной в огромном мире песчинкой, но частью чего-то большего. Ведь пара, как я давно убедился, глядя на Гесера с Ольгой, — это не просто два сошедшихся человека, а нечто новое.
Нет, конечно, Завулон никогда не станет для меня тем же, кем является Гесер для Ольги. Любимым, соратником, другом, учителем… Но и ладно. У нас будет что-то свое. Пусть запутанное, пусть построенное на противоречиях его огромного опыта и моих всего лишь тридцати с небольшим лет, его манипуляций и моего недоверия, его Тьмы и моего Света, но оно стоит того, чтобы попробовать. Стоит!
Все-таки, я хоть и программист, и, без ложной скромности, весьма неплохой аналитик, но все важные решения в своей жизни принимаю под воздействием момента. И не жалею об этом! В минуты опасности мой мозг начинает работать иначе, с легкостью отсеивая шелуху ненужных подробностей и напрасных сомнений.
Чего я боялся, думая о нас с Завулоном, как о возможной паре? Его тысячелетнего опыта? Многоходовых интриг и манипуляций, без которых, по слухам, он бы не был самим собой? Его снисходительного ко мне отношения, того, что мне никогда не стать с ним на равных? Что между нами никогда не будет полного доверия, возможности прийти домой и расслабиться?..
Нет, нет и нет! То есть, конечно же, все вышеперечисленное вызывало во мне вполне здоровые опасения, но вместе с тем — и азарт, и желание ввязаться в эту игру. Попробовать построить свою собственную семью не с мягкой и доброй девушкой, но именно с ним, опасным и непредсказуемым соперником. И все же мой главный страх, тот самый, что все эти месяцы не позволял дать ответа не столько Завулону, сколько самому себе, был иной.
Я… боялся перемен. Да-да, как бы смешно и нелепо это ни прозвучало для того, кто уже в осознанном возрасте узнал о Сумраке и о Дозорах, я боялся измениться сам и изменить свое отношение к окружающему миру. Опасался раствориться в этих отношениях и… пожалуй, сильнее всего я боялся позволить себе стать счастливым.
Слишком страшно было представить, что я могу все испортить, не справиться с предоставленным судьбой шансом. Все-таки, первые серьезные отношения нужно строить в подростковом возрасте, в крайнем случае — на первых курсах ВУЗа. А я… всех своих бывших девушек я воспринимал, как нечто само собой разумеющееся. Мне было с ними хорошо и удобно, но ни одну из них я не подпускал к себе слишком близко, не считал своей возможной семьей. Для меня было нормальным отмахиваться от их просьб, не вникать в их проблемы. Нет, конечно, я расстраивался, когда они одна за другой обвиняли меня в черствости и холодности, но даже тогда по большому счету я понимал, что они правы.
И именно этого, необходимости эмоциональной вовлеченности, я испугался, когда речь зашла о нас со Светланой. Я просто… не умею быть частью пары. Не умею, и оказался слишком труслив, чтобы позволить себе научиться.
Так что да, та горечь потери была мне хорошим уроком. Мне было действительно необходимо пройти через весенние сомнения, проявиться себя хамом, оттолкнуть от себя Светлану, чтобы понять каково это — лишиться несбывшегося обещанного.
Может быть, Костя прав, и все те события были лишь частью интриг Завулона. Может быть, он и правда макнул меня носом в ту боль как нашкодившего котенка. Может быть… но это не важно! Главное, что я выучил свой урок.
Нельзя поддаваться страхам! Нельзя позволять им управлять своей жизнью.
Хочу ли я попробовать сойтись с Завулоном? А ведь да. И верный ответ читался во всех моих действиях этой осени. Боялся ли я? Еще как! И любой Светлый сказал бы, что мой страх оправдан. Но… мне почему-то казалось, что с Завулоном мне будет даже проще, чем было бы со Светланой. Да, он будет интриговать, уверен, отнюдь не раз использует меня втемную в своих интересах. Но и подстрахует, поддержит. А я… рядом с ним смогу себе позволить оставаться самим собой.
Все эти мысли промелькнули в моей голове буквально за долю секунды. Я принял решение сегодня же, выйдя из Сумрака, дать Завулону ответ.
Ха, выйдя из Сумрака! Дело осталось за малым: справиться с древним Высшим, вооруженным артефактом из Инквизиторского схрона.
Я огляделся, пытаясь понять, что бы мог сделать, как повлиять на исход боя. Посмотрел на жезл у себя в руках. Тут же в голове как наяву прозвучали слова Станислава: «Возьмите. Я не смогу помочь вам иначе». Ну, конечно же! «Вам» было множественным числом, а не обращением! И раз провидец такой силы принес этот жезл сюда, передал его мне, то вот оно, решение проблемы!
Осталось только понять, как его использовать. Я активировал жезл и представил, что вот сейчас пущу огненный поток в Ирениуса. Но я слишком плохо контролировал собственное оружие, и мог ненароком спалить Завулона. К тому же, я не представлял, на что способен щит Пророка, из-за каких своих свойств он оказался в инквизиторском схроне.
Нет, как бы мне ни хотелось погеройствовать, тут нужно действовать иначе. Каким-то образом передать жезл Завулону. Но как?! Эх, был бы на его месте Борис Игнатьевич, и я бы сообщил ему о своих намерениях по нашей связи. Но с Завулоном я подобного контакта, увы, не имел.
Разве что… я вспомнил одну из историй, что Завулон рассказывал нам с Дашей за традиционными чаепитиями. Выбор рискованный, но он может сработать.
Я встал в боевую стойку и принялся насвистывать бравурную песенку. Все-таки выпустил струю пламени в сторону сражающихся Высших, но не в Ирениуса, а целенаправленно в землю рядом с ними. Все мое внимание было теперь сосредоточено на Инквизиторе-отступнике, и мне оставалось лишь молить Триединого, чтобы Завулон понял меня правильно, узнал насвистываемую мелодию, верно считал мой маневр.
Ирениус отступил, вставая так, чтобы видеть одновременно и меня, и Завулона. Недобро ухмыльнулся и… вот он, тот самый момент!
Этой доли секунды нам с Завулоном бы не хватило для полноценной атаки, но в том-то и дело, что я не собирался лезть в бой. Скорее интуитивно, чем ориентируясь на зрение, я уклонился от брошенного в меня сгустка пламени. И в то же мгновение отправил свой жезл в полет.
В этой игре я мог сделать лишь один ход, и я его сделал. Поставил на кон все, всю свою удачу, да что там, саму свою жизнь, понадеявшись на то хрупкое взаимопонимание, что этой осенью возникло между нами с Завулоном.