Помнится, когда я впервые увидел Светлану, вот точно так же, в вагоне метро, тоже попытался снять висевшее над ней проклятье. Тогда это не получилось. И закрутились интриги Завулона…
Я покосился на Темных. Стандартный патруль. Медведеобразный парень, наверняка оборотень, и черноволосая ведьма, красивая яркой, я бы даже сказал — агрессивной — южной красотой. Ведьма по ощущениям сильная. Плохо. С такой договориться будет непросто.
Дождавшись следующей станции, мы вышли из поезда. Сначала ведьма, за ней я, замыкал наше короткое шествие оборотень.
— В сумрак, — отрывисто приказала ведьма. Я мимолетно удивился ее непоследовательности, но поднял тень и шагнул на первый слой.
— Назовись.
— Антон Городецкий, Ночной дозор, — я как можно очаровательней улыбнулся. Все-таки, хорошо, что ведьма незнакомая. Есть шанс, что она не слышала о моей роли в провале зимней операции Дневного Дозора. С той же Алисой Донниковой договориться было бы невозможно. Не после столкновения на крыше.
— Городецкий? — ведьма как будто удивилась, посмотрела на меня заинтересованно. Вдруг улыбнулась, широко, но недобро, представилась: — Лилит Абгарян, Дневной Дозор.
— Илья, — коротко пробасил оборотень, также разглядывая меня с неприкрытым любопытством. Странно, они явно знали мое имя, но враждебности с их стороны я не почувствовал. Напротив, после того, как я представился, они как будто расслабились, и теперь смотрели на меня, как на забавную диковинку. Мне сделалось неуютно. Я не понимал, что их поведение значит, а при общении с Темными это чревато. Тут же вспомнился раз за разом спасающий меня Завулон, его намеки непонятно на что, смех на ровном месте…
А ведь похоже, их патрульные знают, что он для меня приготовил. Вот и смотрят на меня с насмешкой, ехидством и ожиданием. Нашли себе клоуна!
Я нахмурился и, забыв о том, что собирался договориться на месте, буркнул:
— Проблемы?
— Можно сказать и так. Что же вы, Антон Городецкий, ведете себя, как недавно инициированный Иной? Или в вашем Дозоре забыли о Договоре? И считают нормальным посреди дня воздействовать на случайных людей? Если да, мы, пожалуй, сообщим о новых порядках своим вампирами и оборотням. А то бедолаги постоянно сталкиваются с искушениями посильнее неправильно наложенных приворотов.
Я потупился. Свет и Тьма, до чего же неприятно выслушивать отповедь ведьмы! И особенно — осознавать, что она права. Договор есть Договор. Либо его соблюдают все, либо никто. Хорош из меня дозорный, блюститель порядка. А впрочем… какого черта?! В Инквизиторы я не подавался, следить за равновесием — не мой долг. Девушка без моей помощи умерла бы, и скоро. Так что нет, я ни о чем не жалею. Я Светлый и еще не забыл, что такое добро и зло. Рассуждения о диалектических противоречиях, равно как и многоходовые интриги — удел высших и древних, вроде Гесера и Завулона. Я же слишком хорошо помню, что значит быть человеком. И горжусь этим!
Вот только необходимости договариваться со взявшими меня с поличным дозорными это, увы, никак не отменяло. Хорошо хоть они относятся ко мне, кажется, вполне благодушно. А ведь если бы хоть один из их пары был вампиром… с мимолетным сожалением я подумал об утраченной дружбе Кости. Мне не хватало его, этого славного и наивного темного. Я только-только начинал понимать, что в мире помимо деления на светлых и темных, есть множество куда более важных нюансов. Понимать начал, но пока что не нашел в себе сил нанести Саушкиным добрососедский визит. Может быть, завтра…
— Признаю, Договор я нарушил. — Отпираться было бесполезно, и я наполовину извинительно, наполовину игриво поднял вверх руки. Постарался со всем доступным мне очарованием улыбнуться ведьме, посмотрел в глаза оборотню. — Но надеюсь, что мы, как дозорный с дозорными, сумеем договориться. И признаем, что иногда небольшое вмешательство… ну, скажем, седьмого уровня, вполне допустимо.
— Пятого, — предсказуемо начал торг оборотень, и я уж было вздохнул с облегчением, что отделался малой кровью, как ведьма отрицательно покачала головой.
— Не в этот раз. Конечно, приятно, когда у тебя в долгу светлый дозорный, особенно такой известный, как вы, Антон. Еще приятнее иметь в своем распоряжении магическое подтверждение заключенной договоренности. Но нет. Хотя соблазн, признаться, велик.
Она замолчала, и посмотрела на меня долгим внимательным взглядом, явно что-то просчитывая. Я же в эти мгновения пытался понять, что мне грозит в худшем случае. Допустим, они сейчас откажутся идти на уступки, захотят оформить все официально. И? Мое нарушение слишком незначительное, чтобы Дневной Дозор по его поводу подавал протест. Нет, конечно, на имя Гесера в конце месяца обязательно ляжет определенный документ, но в нем, скорее всего, будет фигурировать далеко не одно мое имя. Москва большая, и патрульные нет-нет, а Договор по мелочи нарушают. И не всем удается решить дело на месте. Но…почему-то мне все равно было тревожно. Существовал во всем происходящем какой-то мне не понятный нюанс.
Наконец ведьма широко и неискренне улыбнулась, сказала:
— Мы не будем предъявлять вам никаких обвинений, Антон Городецкий. И не будем требовать в ответ никаких услуг. Идите с миром, и постарайтесь как можно дольше не попадаться. Хотя… лично я задержала бы вас еще раз с преогромным удовольствием.
— Что, вот так просто? — я недоуменно посмотрел на ведьму. Я ожидал от нее какого угодно решения вплоть до приказа следовать за ними в офис Дневного Дозора, но только не этого. Чтобы Темные да упустили выгоду? По собственной инициативе отказались от… ну хорошо, будет называть вещи своими именами: от предложенной взятки?! Не верю! Мне уже порядком надоело не понимать, что происходит, и от этого я начинал злиться.
Я бросил короткий взгляд на застывшего рядом оборотня в тщетной надежде по его виду догадаться, что им от меня нужно. Но тот смотрел на напарницу столь же недоуменно. Ну, хоть кто-то еще здесь такой же профан, как и я.
— Да, вот так просто, — ведьма еще раз улыбнулась. Затем в показном смятении закусила губу и добавила: — Разве что… если бы вы запомнили наши имена, и при удобном случае замолвили за нас словечко, мы были бы вам крайне, крайне признательны.
— Замолвить словечко? — переспросил я. По-хорошему, надо было бы дать такое обещание, не акцентируя внимания на то, сколь нелепа просьба. Но я все же уточнил: — Я-то при случае могу помянуть вас добрым словом, но вынужден признать, что вы меня переоцениваете. Борис Игнатьевич вовсе не…
— О! — ведьма вдруг звонко, заливисто расхохоталась, будто бы я только что рассказал свежий смешной анекдот. И даже оборотень на этот раз не удержался от широкой улыбки. — А кто говорил о Пресветлом Гесере? Конечно же, он не прислушается к рядовому дозорному третьего уровня силы. А вот кто-то другой… — и она мне неожиданно пошло подмигнула.
— Что? Кто другой? Вы о чем вообще?
— Не понимаешь? Серьезно? — ведьма еще раз хихикнула. — Ох уж эти светлые! Ну да ничего, скоро поймешь. Ладно, прощай, Антон Городецкий. Приятно было наконец познакомиться. И помни: меня зовут Лилит Абгорян.
— Илья Чурсиков, — пробасил оборотень.
Тут к платформе подъехал очередной поезд, и ведьма, ухватив своего напарника за руку, затащила его в вагон. Я же остался стоять на месте, в полной растерянности глядя им вслед.
Что это только что было?! На кого намекали Темные? Кто, по их мнению, в отличие от Гесера, готов прислушиваться к моим словам?.. И не из-за этого ли таинственного покровителя меня все еще не уничтожил их шеф?.. Хотя слова «не уничтожил» совершенно не передают специфики поведения Завулона. То, как часто он стал появляться в моей жизни…
Мне в голову вдруг пришло совершенно нелепое, я бы даже сказал, бредовое, объяснение поведению Темных. А что если они считают меня… ну, кем-то вроде любимчика Завулона?