Все резко пришли в движение: Темные сгрудились возле своего шефа, о чем-то его спрашивая, мои же коллеги собрались вокруг меня, и теперь перебрасывались молчаливыми взглядами заговорщиков.
И только про Дашу, казалось, все позабыли. Темные оттеснили ее от Завулона, и теперь она стояла в стороне ото всех, потерянная и одинокая. Сегодня весь ее мир перевернулся. Она узнала о существовании Иных, вошла в Сумрак, стала убийцей… и хотя события последних часов закрутили ее, не позволяя осознать содеянное, я не сомневался: вскоре ей станет очень и очень плохо.
— Прости, — я отодвинул Тигренка чуть в сторону, выходя из-за ее спины вперед. Приблизился к Даше. Я все еще не знал, что и как говорить, и очень жалел, что с нами нет Ольги, но при этом не мог оставить все как есть. Эта маленькая убийца с грустными глазами отчего-то запала мне в душу.
— Привет, — сказал я ей. — Как ты?
— Нормально.
— Ну да, конечно, — я фыркнул. — Мы же каждый день узнаем, что в мире помимо людей существуют волшебники, оборотни и вампиры. — Об убитых одноклассниках я сознательно умолчал. — Мне можешь не рассказывать, что все нормально. Я и сам всего пару лет назад считал себя обычным человеком, и еще помню, каково это: впервые столкнуться с Сумраком.
— Вы? — Даша удивилась, посмотрела на меня куда более заинтересованно. Затем вновь погрустнела, покачала головой: — Ну и что? Какое вам до меня дело? Вы же Светлый.
— Верно. Я Светлый, а ты Темная. Но это вовсе не значит, что нам нужно быть врагами. Например, у меня есть друг по имени Костя, он и вовсе вампир. Правда, сейчас он на меня обижается, а я все никак не соберусь с ним поговорить.
— Друг-вампир? Так бывает? — Даша посмотрела на кого-то у меня за плечом.
На кого-то… естественно, это оказался Завулон. Он подошел к нам совсем близко, и теперь его голос раздался практически у меня над ухом.
— Бывает еще и не такое. Мы вот с Антоном тоже в некотором смысле… друзья. Правда же, Городецкий?
Завулон сделал шаг вперед, и посмотрел мне в глаза тяжелым, пристальным взглядом, от которого мне стало неуютно. Инстинктивно захотелось попятиться, отшатнуться, но я усилием воли заставил себя остаться на месте, посмотреть Завулону в глаза в ответ.
— Не уверен. Я благодарен тебе за неоднократное спасение жизни, но… я не понимаю тебя и, наверное, не хочу понимать. Ваши с Борисом Игнатьевичем шахматные партии не для меня.
Завулон неожиданно громко расхохотался и панибратски похлопал меня по плечу.
— Вот что мне нравится в тебе, Городецкий, так это прямота и честность. Не меняйся как можно дольше.
— Я и не собираюсь.
— Никто не собирается. Но, кстати, хотя Ночной дозор и отказался выдвигать обвинение против моей воспитанницы, предложение о совместной опеке в силе. Если захочешь, можешь на собственном примере показать, что Светлым и Темным вовсе не обязательно быть врагами.
— Спасибо за предложение, но… — я покосился на старательно прячущую разочарование Дашу, — почему я?
— Тебе до сих пор не рассказали? — в голосе Завулона прозвучало неподдельное удивление.
— Теперь расскажем, не сомневайся, — выступила вперед Тигренок.
— Интересно, чего же вы, такие благородные Светлые, ждали. Ведь уже могло бы быть поздно.
— Не могло. Антон крепче, чем ты думаешь.
— И гибче, чем думаете вы.
Завулон и Тигренок смерили друг друга враждебными взглядами.
— Кхе! — поспешил я влезть между ними. — Могу я ответить на ваше предложение завтра?
— Конечно. Послушай, что тебе расскажут, подумай. Хорошенько подумай. Завтра я буду ждать тебя у себя. Адрес…адрес узнаешь утром.
Завулон улыбнулся мне одними губами, надменно кивнул Семену и, проигнорировав всех остальных, направился к выходу со спортивной площадки. Дашу при этом он держал за руку и тащил за собой будто бы на буксире. Она едва поспевала за его широким, стремительным шагом, и я мысленно поставил себе галочку поговорить с Завулоном о том, как ходить, когда ты не один и не с подчиненными.
Поговорить с Завулоном… звучит довольно забавно. Будто он — мой приятель или хотя бы старший коллега, а не глава противодействующего нам Дозора. Иной, которому, как и Гесеру, уже Бог знает сколько сотен лет…
Интересно все же, на что он намекал, что такого ужасного должны мне рассказать Семен и Тигренок? И захочу ли я после этого, в принципе, хоть когда-нибудь разговаривать с Завулоном?..
Словно бы в ответ на последнюю мысль ветер прошептал мне на ухо:
— Завтра… надеюсь, у тебя хватит смелости прийти вне зависимости от ответа.
Ну, смелости-то у меня точно хватит. Равно как и дурости. А потому я просто кивнул и повернулся к Семену. Пора мне узнать правду.
========== Глава 4 ==========
Я сидел на удобном мягком диванчике за массивным дубовым столом и рассеяно водил пальцем по запотевшей пивной кружке. Над ее гранеными стенками слегка приподнималась белопенная шапка моего любимого пива. Густого, вязкого, идеально-холодного. Но пить его мне совсем не хотелось. Как не хотелось и вслушиваться в расслабляющие ноты живой струнной музыки.
Зря мы пришли сюда! Такое хорошее место: прохладные залы с низкими сводчатыми потолками, мягкий полумрак, столь редкое в Москве настоящее темное пиво… но теперь этот паб, увы, будет омрачен для меня весьма неприятными воспоминаниями.
На диванчике напротив сидели Семен и Тигренок. На их лицах читались сожаление и тревога. Словно бы это они своим предстоящим рассказом втягивали меня… во что-то странное, нелепое и неправдоподобное, как мир Зазеркалья.
Роковых слов все еще не прозвучало, но они уже висели над нами дамокловым мечом. И мне оставалось только гадать, что же это за правда, способная выбить всегда спокойных и невозмутимых товарищей из колеи. О чем вот уже две минуты, как они не решаются мне сказать? Тяжело вздыхают, отводят взгляды, мнутся, как школьницы? Это Семен и Тигренок-то!
Предположения, одно страшнее другого, возникали в моей голове. Итак, это явно нечто постыдное для Ночного Дозора. Что-то, требующее от наших… скорее всего, невмешательства. Но что? Какую судьбу предназначил мне Завулон? Может быть, я выбран жертвой для редкого и особенно неприятного темномагического ритуала? Из числа тех, что проводятся раз в несколько сотен лет, и на которые Инквизиция выдает спец. разрешения? А что, такой расклад, как минимум, объяснил бы заботу Завулона о сохранности моей жизни. И иронию, с которой ко мне относятся его подчиненные. Жертвенную корову ведь тоже перед убоем берегут и откармливают.
Но… нет. Я не верю, что Борис Игнатьевич так легко отказался бы от кого-то из своих. Да, они с Завулоном привыкли играть судьбами людей и Иных, но… не верю, и все тут! Последнее время шеф смотрит на меня с досадой и некоторым сожалением, но не как на сданную противнику пешку. По крайней мере, мне бы очень хотелось так думать. Да и совместная с Завулоном опека над Дашей не укладывается в картину моей скорой и мучительной смерти. Нет, тут что-то другое.
— Все так плохо? — наконец не выдержал я. Какой смысл гадать, когда можно спросить.
— Да как тебе сказать, — пожала плечами Тигренок.
— Еще хуже, — буркнул Семен.
Они переглянулись, будто бы безмолвно продолжая давным-давно начатый спор.
— Ладно, чего уж теперь, — Тигренок взяла в руки кружку и сделала большой глоток пива. — Расскажем тебе все по порядку. А там уже сам решай, как к этому относиться. Но мой тебе совет: не горячись. Как там? «Даже если вас съели, у вас есть два выхода»?
— Оптимистичненькое вступление, — я хмыкнул. Вдруг стало гораздо спокойнее. Раз Тигренок говорит, что у меня будет выбор, значит, все не так уж и плохо. По крайней мере, убивать меня вряд ли собираются.
— Ну да, оптимистичнее некуда. В общем, слушай. Давным-давно, никто из наших точно не знает, когда, но, говорят, едва ли не в эпоху эллинизма, один Темный маг убил семью сильной провидицы. Они не были Иными, обычные бедные люди, жизни которых в те времена не стоили и пары медных монеток, но она их любила. И все свои немалые силы потратила на то, чтобы изменить нити судьбы того Темного. Ему было предсказано, что он проживет тысячи лет, станет Великим, но так и не обретет своего истинного могущества. Не обретет ни мира с собой, ни счастья, ни исполнения того, чего сильнее всего желает. По крайней мере до тех пор, пока по взаимной любви не соединится с Избранником Судьбы.