Они и сами не знали, почему оттягивают вожделенный момент. Правила приличия и законы совести были, разумеется, не при чем… возможно, причина крылась в другом: столь волнующее, столь сладостное предвкушение придавало их общению совершенно особый колорит… отказываться от которого оба не спешили. Конечно, рано или поздно всё произойдет… но еще не сейчас. Не сейчас…
Ну, а потом… кто знает, что готовит будущее? Даже самые распущенные люди порою остепеняются…
* * *
Было очень рано, только-только начало светать. Погруженный во тьму дворец казался вымершим… лишь некоторые слуги уже принялись за свои рутинные обязанности, господа же сладко спали, не торопясь встречать новый день.
И все-таки кое-кто из представителей аристократической верхушки бодрствовал, несмотря на предрассветный час. Наиболее пытливые наблюдатели, пройдясь по сумеречному парку, обнаружили бы в дальней ажурной беседке две стройные тени — юношу в жемчужно-сером облачении и очаровательную молоденькую шатенку в меховой накидке, наброшенной прямо на домашнее шелковое платье. Причем соглядатаи, отыщись таковые, с удивлением узнали бы в этой хорошенькой девушке свою королеву. Компанию ей составлял, конечно, Майкл.
И хотя их встреча была явно тайной, ничего плохого они как будто не делали. Даже не касались друг друга…
Майкл печально смотрел на Изабеллу.
— Вы прощаетесь со мной, — это был не вопрос, а утверждение.
— Не совсем, — мягко возразила она. — Просто… расставляю все над над "i". Чтобы не оставалось никаких недопониманий…
— Значит… это последняя наша встреча? — голос его стал совсем безрадостным, даже утомленным.
— Почему же? Не последняя, нет… скорее, это последнее наше общее безумство!
— Что вы называете безумством? — грустно спросил он, пожимая плечами.
Глаза Изабеллы сверкнули.
— Ну, как же… сейчас только рассвело, и я пришла сюда, в эту беседку, в тайне ото всех! Это… безумство… по моим меркам. Ведь я прежде всего королева, и у меня свои обязательства. Я не располагаю собой. Но я пришла…
— Да, вы пришли, — хрипло согласился Майкл, задумчиво щурясь. На его лице появилось странное выражение, словно юноша обдумывал какую-то дерзкую идею. — И я благодарен вам за ваш прощальный визит… только вот… — он помолчал немного, потом нерешительно добавил: — Но… может быть, вы сделаете мне еще более щедрый, более памятный подарок?
— Какой же? — сразу насторожилась она — и не зря!
— Позвольте мне поцеловать вас! — это прозвучало немного нагло, даже требовательно. Поэт выпрямился, как струна, глаза его вспыхнули, грудь тяжело вздымалась. Казалось, он только что совершил прыжок в пропасть и теперь с некоторым содроганием ожидает последствий.
Изабелла задохнулась от возмущения и не сразу нашлась с ответом.
— Это… неожиданная просьба! — наконец, холодно, почти зло, процедила она, откинув назад свою красивую голову. Глаза сузились на кошачий манер.
— Вы решительно отказываете? — уточнил Майкл без тени удивления в голосе, лишь слегка вздохнув.
И вновь королева помедлила с ответом. Возможно, ей не хотелось отказывать… по крайне мере, решительно.
— Я не знаю… — после паузы, показавшейся Майклу целой вечностью, тихо произнесла она, смущенно пуская взгляд. И почти беззвучно повторила: — Я… не знаю…
— Зато я знаю! — выдохнул поэт и осторожно направился к ней. Он двигался очень медленно, заторможенно… будто каждым своим шагом проверял выдержку королевы… и был готов тотчас остановиться, если государыня сделает подобный намек.
Однако она ни на что не намекала и лишь молча смотрела на него. О волнении девушки говорило только неровное дыхание, тяжело вздымавшее ее грудь…
Майкл остановился так близко, что ощущал сладковатый пудровый аромат, исходящий от кожи и волос Изабеллы… этот запах пьянил юношу, лишая последних остатков самообладания. И, судя по раскрасневшемуся лицу королевы и ее пылающему взгляду, — она чувствовала то же, что и он…
— Вы правда сделаете это, Майкл? — тяжело дыша, прошептала Изабелла. Голова ее кружилась от избытка эмоций.
— Я хочу… хочу… первый и последний поцелуй… чем это плохо?
— Я… я не принадлежу себе… — все еще сопротивлялась девушка. Голос ее звучал слабо, придушенно.
— Да, вы принадлежите своему королевству. Я знаю… но здесь и сейчас вы только моя. Пусть на минуту… но вы — моя!