– Эльмари? – вопросил Эсир – ни позвал, ни спросил, а именно «вопросил», по-другому не скажешь.
– Нет, блин, её призрак, – фыркнула девушка.
– Где? – встрепенулся эльф, мигом утеряв всю послеобморочную томность: выпрямился, в подлокотники вцепился, испуганно крутанул головой туда-сюда.
– Перед тобой, – пояснила Эль, кажется, чуток переборщив с язвительностью. – Это же ты меня за призрака принял.
– Так это была ты! – догадался умница Прат.
– Содержательный разговор, – фыркнула Аниэра, забрасывая ноги на стол, нисколько не заботясь, что и без того совсем коротенькая сорочка задралась уж совсем выше разумного.
– Просто мне показалось… – Эсир помахал бледной рукой, боязливо косясь на крепкое вампирское бедро с вытатуированной пунцовой розой, – ты была вся такая белая… Такая нереальная вся.
– Так призраки скорее серые, – хмыкнула техник.
– Позволь с тобой не согласиться, – решил подать голос Рернег. – Восприятие цвета зависит от фона. И если он достаточно тёмный, то и серый может показаться белым.
– Да что ты кошку за корову втюхиваешь? – возмутилась вампирша. – Белый – это белый, серый – это серый. Я что, по-твоему, цветов не различаю?
– Прежде всего, не «цветов», а «цвета», – упёрся оборотень, эдак значительно очки поправив. – А, во-вторых, цвет – это всего лишь…
– Барда-ак! – протянула Эль, яростно волосы растрепав, – Эси-ир, что ты здесь делаешь?
– Я? – искренне удивился Прат.
– Ты! Что я здесь делаю… Нет, на самом деле понятия не имею, что тут делаю. Но это к делу не относится. Итак?
– Что? – только пуще перепугался эльф.
– Как ты на таможне оказался, да ещё ночью?! – вконец озверела девушка.
– Не на таможне, – залепетал Эсир, – я и близко не подходил, чем хочешь поклянусь! Только на кладбище! И оттуда ни шагу!
– Как вы на погосте-то очутились? – вежливо поинтересовался Рернег.
– Через стену, – скромно признался Прат, очаровательно, но чуть смущённо улыбаясь. – Видите ли, я вырос в горах и некоторые навыки, приобретённые в детстве, сохранились. Иногда вот выручают.
– Зачем ты через стену лез?
– Чтоб на кладбище оказаться…
– На кой тебя вообще туда понесло?! – грохнула кулаком по столу Эль.
Джастин тявкнул совершенно по-щенячьи – от неожиданности, наверное. Аниэра глянула на начальницу удивлённо, Рернег посмотрел осуждающе. А таможенница ещё раз кулаком вдарила – для весомости. Руке стало больно.
– Видишь ли, – послушно зачастил Эсир, – у меня есть свой маленький бизнес. Некоторые считают его незаконным, но это с какой точки зрения посмотреть. Закон, справедливый для одного, порой оборачивается полной несправедливостью для другого! Да и то, что незаконно здесь, в ином месте…
– Про твой бизнес я всё знаю, – рыкнула таможенница, едва сдерживаясь, чтобы орать не начать.
– Да? – удивился Прат. – Откуда бы? Впрочем, это не столь важно. Понимаешь, недавно мне намекнули, что моими делами заинтересовались в неких структурах.
– Так заинтересовались, что ты решил драпануть, сверкая пятками? – уточнила Эль.
– Ну, формулировка не слишком верная, но смысл… – поморщился Эсир.
– И не придумал ничего умнее, как ко мне прибежать?
– Видишь ли… – заюлил бывший возлюбленный, кося невинно-голубыми глазами.
– Не вижу, – припечатала Эль. – А, главное, я не вижу ни одной причины, почему бы тебя немедленно не выставить за дверь. Причём не ту, которая к кладбищу, а прямиком на улицу. Рагоса, понятное дело.
Прат тяжело вздохнул, признавая, что обстоятельства сильнее его. Сцепил пальцы, выломил с хрустом, красиво откинул платиновую гриву за плечо, снова вздохнул.
– Я вся внимание, – напомнила девушка.
– Ну, хорошо, – голос эльфа странно изменился, став ниже, как-то глубже. Да и сам Эсир будто бы подобрался, сев ровнее, но в то же время и расслабленнее. – В конце концов, мы с тобой в одной лодке оказались. Некоторое время назад меня попросили легализовать в Рагосе некий артефакт, а потом переправить его в Полуночный мир.
– Какой артефакт? – уточнила Эль, по очереди переглянувшись со всеми своими сотрудниками.
– Некое колье: белое золото, один большой рубин в форме слезы, тридцать два чёрных сапфира, работа наших гномов с Осеннего кряжа. Сделано века полтора-два назад, – картинно тряхнул шевелюрой эльф. – Ну а какой у него магический профиль, я не смотрел и смотреть не собирался.
– Ну а ауру? – заинтересовавшись, Аниэра даже ноги со стола сняла, – ауру ты заметил?
– Понимаете ли какое дело, – протянул Прат, прокручивая на мизинце перстень, – в нашем бизнесе чем меньше знаешь, тем крепче спишь. И имеешь больше шансов не заработать вечный сон. Я его и в руках-то не держал, только оформил документы. То есть получилось так, что сначала цацка принадлежала некой эльфийской семье из долин, передавалась по наследству. Ну а последний наследничек, очень нуждаясь в средствах, её продал некому господину. Тот же господин оказался агентом коллекционера из Полуночья, но агент этот аккредитован в Рагосе, колье имеет ценность исключительно как ювелирное украшение. Всё.
– Нет не всё, – отчеканила Эль. – Ты просто подделал документы?
– Это было совсем непросто, – тонко улыбнулся Эсир.
– Ладно, – поморщилась девушка, – но всё равно не понимаю, при чём тут я?
– Дело в том, что агент, который должен был переправить колье в Полуночье, на встречу с коллекционером не явился. Пропал. А вместе с ним пропал, как ты понимаешь, и артефакт.
– Я-то тут при чём? – повысила голос таможенница.
– Видишь ли, – эльф смущённо потёр острый кончик уха. – По моей подсказке драгоценность переправляли через твою таможню – и в первый раз, и во второй.
– Почему? – брякнула Эль.
– Ну, мы с тобой всегда могли бы договориться, если что, правда же?
Таможенница ничего не ответила, отвернувшись к окну – смотреть ни на сочувствующую физиономию Аниэры, ни на бесстрастного Рернега, ни на Джастина, положившего морду возле её бедра, совсем не хотелось.
– Эльмари, – вкрадчиво позвал эльф и даже, кажется, вперёд наклонился, – мне очень нужна твоя помощь. Мне необходимо попасть в Полуночье так, чтобы нигде не засветиться. Если я не найду эту цацку, то за мою жизнь никто и медяка не даст, понимаешь? Помоги!
– Помогу, – изрядно помолчав, пообещала Эль тёмному окну, – вот как только «безопасники» с нашим делом разберутся, так сразу помогу. Думаю, завтра они тут точно появятся. Ну в крайнем случае, послезавтра. Вот тогда и поговорим. Я, ты и их главный. По-моему, он хороший мужик, понимающий такой.
– Что? Ты же не хочешь…
– Я ничего не хочу, – заверила окно таможенница. – Просто они успели раньше тебя, Эсир. Так что зря ты через стену лез, и спектакли с обмороками устраивал тоже зря. Могу выпустить тебя обратно в Рагос. Правда, за дверью наверняка следят. Впрочем, за кладбищем тоже.
– Я на самом деле боюсь призраков, – развёл руками Прат, откидываясь в кресле, – до натурального обморока. Ну вот кто-то мышей не переносит, кто-то тараканов, а я привидений.
– Всё это очень хорошо, – сверкнул очками Рернег, – но что мы теперь делать будем, госпожа Эль?
Как со всем этим неожиданно свалившимся поступить, «госпожа Эль» понятия не имела. Зато от «нам», сказанного оборотнем, на душе словно иней подтаял. Всё-таки «нам» – гораздо весомее, чем «тебе».
***
Поговорку: «Утро вечера мудренее» – вовсе не дураки придумали. Конечно, ночь требует немедленных решений, настаивая на необходимости бежать, докладывать, спрашивать – и всё непременно одновременно, здесь и сейчас, даже если не знаешь, куда бежать и о чём спрашивать. Ночь, она такая, настаивающая на действии тела. С восходом же солнца включаются мозги.
Или не включаются. Вот у Эль складывалось полное впечатление, будто ей по голове не только пыльным мешком ударили, но его же на макушку и натянули. Даже мысли были какие-то пыльные, а, может, в паутину замотанные. Хотя всё имеет свои плюсы и пыльные мозги тоже. Вот когда за стеной, той, за которой Полуночный мир, опять шум поднялся, таможенница ничуть не удивилась.